– Попроси у настоятеля!
– Ты смеешься?
Олег сел к столу.
– Я смеюсь? – раздраженно воскликнула Анна. – Ты считаешь, что я смеюсь?
– Извини, – отвечал Олег.
– Поищи среди своих прихожан, – предложила Анна. – В конце концов, не одни же старухи и пенсионеры к тебе ходят!
Олег невольно качнул головой.
– Перестань, – сказал он. – Это невозможно.
– Что невозможно? – она посмотрела на него с гневом.
– Как ты представляешь себе все это? – начиная чувствовать раздражение, спросил Олег. – Просить у людей денег для взятки? А потом, как ее подносить, эту взятку? Ты считаешь, что я на это способен?
– Ты – отец! – напомнила Анна с вызовом. – Ты должен сделать все, чтобы спасти свою дочь!
Олег выдержал ее взгляд и ответил:
– Как тебе должно быть известно, у меня свои представления о спасении…
– Не смей! – прошипела Анна. – Не надо мне твоих проповедей, не тот случай! Нет, ты скажи лучше, ты собираешься выручать Дашу?
Олег вздохнул.
– Если ты о взятке, то решительно – нет, – отвечал он.
Анна выдохнула воздух:
– Вот так ты любишь своих близких!..
– Можно сказать и так, – проговорил Олег. – Я ведь не говорю…
– Стоп! – Анна хлопнула по столу ладонью. – Все, хватит!
Она тяжело поднялась.
– Что – хватит? – спросил Олег.
– Все хватит, – отвечала жена. – Знаешь, мне просто надоело…
– Что надоело?
– Ты мне надоел! – выкрикнула она. – Это какое-то запредельное ханжество!
Олег закусил губу. Хотелось ответить резко, но именно этого делать вовсе не следовало. Надо было сдержаться и промолчать.
– Хватит, – продолжала Анна, выпрямившись. – Мне надоело даже быть с тобой рядом! Теперь я не могу даже подумать жить с тобой в одном доме. Ты мне отвратителен, Олег!..
Олег испуганно вскинул голову, но она и в самом деле смотрела на него с ненавистью. Он протяжно вздохнул.
– Ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил он осторожно.
– Совсем ушел, – сказала жена. – И немедленно.
Олег помолчал, повернулся и пошел в прихожую. Пока он надевал ботинки и пальто, ему все еще казалось, что это недоразумение, что жена хотела сказать что-то совсем другое и сейчас вернется и объяснит свою ошибку, но она так и не вышла к нему. Дверь за ним щелкнула, и он остался на лестничной клетке в полном одиночестве.
Уже на улице пришло время осмысления, и он остановился. Ему пришло в голову, что он поторопился с уходом, даже вещей с собой не прихватил. А главное, он представления не имел, куда ему деваться, хотя на улице стояла зима и оставаться здесь слишком долго было глупо. Делать было нечего, он достал телефон и стал звонить отцу диакону, который проживал неподалеку.