», ежедневной необходимостью выбора между хорошим и лучшим. Только никому не нужны мои жертвы, да и мастерской уже давно нет.
Если разобраться, открутить назад колёсико времени, то станет очевидным, что именно Дарина запустила в мою жизнь вирус перемен. Это тем более не объяснимо, учитывая, что мы с ней никогда не были подругами. И дел никаких общих не имели. Художественная тусовка по молодости, потом она резко ушла в архитектурный бизнес, я – в реставрацию, и мы перестали с ней пересекаться, изредка встречаясь в Союзе Архитекторов.
Краем уха я слышала про её похождения – в них всё сплеталось: любовные романы, путешествия, взлёты в карьере, замужества и разводы. У Дарьи Сиверцевой всегда всё было взаимосвязано. От того, с кем она появлялась на открытии выставки в Манеже, могло зависеть состояние её бизнеса, благополучие родных, личная жизнь. У меня же всё и всегда имело свою нишу, достаточно изолированную от остальных. И, тем не менее, наша поездка на Красное море, где мы случайно оказались участниками трагических событий, потянула за собой перемену всей моей судьбы…
Бывает, что человеку вдруг очень не повезёт. Вроде всё идёт неплохо, тихо-мирно. Всполохи удач перемежаются затмениями мелких проблем. Но в целом – жизнь как жизнь. Терпимо, в общем. Грине не повезло с самого рождения. Пожалуй, даже ещё до рождения. Пока мама Василиса – Лиса – вынашивала первенца, отец его Сандро потерял голову из-за рыжей и нахальной абитуры с архитектурного факультета. Это наваждение по имени Дарина поначалу казалось ему приятным приключением в отсутствие жены, которая по случаю лета и декретного отпуска отправилась к своим родителям в Донецкую область.
Возникшие отношения были лёгкими и приятными, что случается часто при отсутствии серьёзных намерений. А Сандро не собирался что-то глобально менять в своей жизни. Его вполне устраивал этот летний роман. Да и ничего особенного в девчонке не было, разве что смешливости и нахальства с избытком, а так – всё как у всех: симпатичная, курносая, не вредная, без особых претензий. Только один пунктик в новой игрушке цеплял Сандро – цвет волос – он излучал явственную магию и слишком хорошо вписывался в колористическую гамму Сандро Боттичелли, художника 15 века, чьё имя – по созвучию, а вовсе не подражанию манере – приклеилось к Сашке Батищеву чуть не с первого курса.