Сын вроде шёл на поправку, начал есть, лицо порозовело и постепенно на нём проступило добольничное выражение, в зелёных глазах появились смешинки. Правда, с утра до позднего вечера Лёсик послушно лежал под капельницей, придушенно вереща только в момент её установки, но в целом положение явно улучшалось. Если бы не одно «но». Каждый вечер, в одно и то же время, опять резко подскакивала температура. Это случалось поздно, когда врачей уже не было, а сёстры ничего не могли сказать. Конечно, на другое утро Дарина брала в оборот лечащего врача, но сынок так прекрасно себя чувствовал, так хорошо и проказливо строил доктору уморные рожицы, что тот лишь пожимал плечами: «Делаем как положено… последняя методика… лучшие лекарства на сегодняшний день…».
Тогда Дарина стала всё записывать: что Лёсик съел, что и сколько пил, какая была температура, что вводили через капельницу. Последнее было труднее всего, потому что родителям было не положено уж так подробно знать о курсе лечения. Но тут у неё нашёлся помощник – тётя Маша со шваброй, знающая все названия лекарств. Уже через пару дней Дарина могла с уверенностью сказать, что температура поднимается буквально сразу после установки в капельницу последней, самой маленькой бутылочки. Та же тётя Маша, виртуозно выгребая парусом рогожистой тряпки мелкий сор из-под кроватей, сообщила, что на её памяти такие случаи происходили, у некоторых детей была аллергия именно на этот препарат.
Когда же наутро обрадованная открытием Дарина выпалила эту информацию лечащему врачу, тот с неудовольствием возразил, что такого быть не может, что это лекарство как раз от аллергии. Но Дарина упёрлась и запретила последнюю маленькую бутылочку. Запахло скандалом, пришла заведующая, потом главврач, они увещевали, стращали, провели внутреннее расследование, при котором была вытащена на свет огрызающаяся тётя Маша. Тут же выяснилось, что уборщица тётя Маша – это Мария Тимофеевна, в прошлом медсестра с большим стажем. Как только Дарина об этом услышала, она сразу успокоилась и предложила вызвать доцента с кафедры пульмонологии педиатрического института. Совершенно конкретного доцента Ираиду Сергеевну, у который постоянно наблюдался Гриня. А до тех пор – табу на маленькие дефицитные бутылочки.
Санчо мигом съездил, привёз Ираидочку, та внимательно осмотрела Лёнчу, прочла все назначения, а заодно и подсунутый Дариной дневник её наблюдений. Она подтвердила, что препарат действительно очень эффективен, но в двух процентах случаев даёт аллергические реакции, вот, видимо, к этим двум процентам и относится наш подопечный, а остальным девяносто восьми можно смело колоть. И похвалила мамочку, сказав, что если бы все родители были так внимательны к своим чадам, детская смертность бы резко понизилась. Все разошлись умиротворённые, порешив, что исключение только подтверждает правило, но бутылочку отменили. А с ней ушла и температура.