Всё шло просто отлично. С тёткой в администрации поладил настолько, что она пригласила их с программой на свой юбилей. Гриня умел обращаться с возрастными дамочками, за плечами был неслабый опыт тех лет, когда Валентин Альбертович доверял ему, почти мальчишке, своих сумасшедших пациенток, которым было прилично за сорок. Впрочем, возрастные тётки – все немного сумасшедшие, поэтому и подход должен быть соответствующим. Как там в детстве было: «да» и «нет» не говорить, «чёрное» и «белое» не называть, губки бантиком не строить…
Тут, правда, приходилось губки и бантиком, и чёрти как строить, но главное – никаких намёков, даже малейших, на возраст. И самому забыть, нет его и всё! Эту толстуху из Администрации Гриня как бы случайно назвал Ларисочкой Михайловной, тут же извинился, но при этом так отчаянно бросился поднимать с полу разлетевшиеся бумаги – которые сам же и столкнул – что пару раз дотронулся до её руки, колена, в общем, выглядел неуклюжим, но милым.
Слава богу, особых жертв не потребовалось, тем более, что просил он цех, а не офис, и не с правом выкупа, а так – в аренду лет на пять. Небольшие подарочки, но основное – не выходить из роли рассеянного артиста, которому просто не обойтись без мудрой покровительницы. Таким манером удалось компенсировать все затраты на ремонт, а потом получить льготу, так что за цех платили сущую безделицу.
Для юбилея «Ларисочки» Гриня подготовил особый номер, и, хотя скрывал от команды, что-то всё же просачивалось. Видели россыпь металлических полосок неизвестного назначения, слышали странную музыку и лязгающие звуки. После ночных «репетиций» он появлялся с ожогами на лице и руках, и Маша, нахмуренная, без слов доставала пантенол.
Накануне выступления она подошла к Грине и голосом, не допускающим возражений, велела немедленно посвятить её в подробности номера. Ссылалась на ответственность, которую лично она несёт за всё происходящее, на правило иметь напарника для страховки, но Гриня чувствовал, что дело не в этом. Она обижена, что без неё готовлю номер, догадался он. И в ту же секунду – она злится, что я не приударил за ней!
Болван! С первого дня понимал, что нравится ей, но так ни разу и не попытался… Ведь и она ему нравится, только прежний опыт с такими деловыми подсказывал: не лезь, обожжёшься. Но теперь-то он не боится обжечься… Тогда почему? Да потому что она – начальница, потому что он человек зависимый, а там, где зависимость, чувствам не место.