А он еле нашёл в себе силы кивнуть в ответ. Неуправляемая вибрация началась в коленях, тряска охватила всё тело, достигла лица. Глаз задёргался от сильнейшего тика, и Грине казалось, что все это видят. Неужели он боится? Чего?! Огня? Публики? Да нет же, нисколько не боится! Тогда что с ним? Ведь что-то явно происходит, над чем он не властен, что-то ужасное случилось с его телом, и сейчас он, возможно, упадёт без чувств.
Превозмогая панику, на ватных ногах, Гриня двинулся в подсобку, где хранился реквизит, подошёл к ящику, открыл крышку и стал вытаскивать детали костюма, неловко соединяя их между собой. Разрисованная голова дракона уставилась пустыми глазницами. Он надел её и приладил за спину складную конструкцию, которая повисла наподобие огромного капюшона. И в ту же секунду дрожь прекратилась, наступил покой. В теле возникла невесомость, глаз ловил малейшие движения, слух обострился, одновременно улавливая гул улицы и перешёптывания за столиками в ресторане.
Что-то мелькнуло сбоку, Гриня резко дёрнулся и оказался прямо посреди двора, как будто перелетел сквозь стену. Чувствуя нехватку воздуха, судорожно вдохнул и сразу понял, что всё идёт как надо, как он задумал. Толпа умолкла и с напряжённым вниманием следила за тем, как поднимается бугристая голова, обводит всех невидящим взглядом и вдруг парусом выбрасывает вверх острозубый гигантский гребень. Тут же забили барабаны, ритмичный, лязгающий звук нарастал и перешёл в грохот, будто во двор въезжали танки.
Раскачиваясь, Гриня сделал шаг на трёхпалых ногах, из пасти вырвалось непроизвольное рычание, усиленное прикреплённым к маске микрофоном. Люди шарахнулись в стороны, вокруг мелькали испуганные лица, и это разозлило Дракона. Пот лил со лба, резко защипало в глазах, и в ту же минуту он почувствовал сильный жар. Кровь прилила к лицу, уши заложило, и он отчётливо слышал удары мерно работающего сердца. Со всех сторон надвигались стены, из оконных бойниц торчали любопытные головы, они назойливо колыхались на тонких шеях, с губ слетала пена, глаза горели красными углями. Дракона захлестнула горячая волна ненависти, захотелось смахнуть этих людишек и катать по тесной площадке двора.
Чувствуя, что окружён и не в силах более сдерживаться, он издал оглушительный рёв. В окне второго этажа раздался визг, но никто не глянул наверх, все ошарашено следили за движениями Дракона. Он раскачивался, широко расставив лапы и опираясь на хвост, на мгновение застыл и притих, но уже в следующую секунду размахивал зажжённым факелом. Послышался шорох кастаньет – от поворота головы завибрировали зеркальные пластины гребня – и сразу по стенам двора заплясали режущие вспышки. Пламя отразилось в чешуйчатом, переливающемся теле, казалось, сам Дракон горит.