Его приглашали за столики, угощали, он зачем-то рассказывал совершенно незнакомым людям секреты придуманных трюков, не к месту хохотал. «Ларисочка» целовала его пропахшие керосином щёки и всё повторяла: «Мой мальчик, слава богу, ты жив… я уж думала, я думала…». И, размазывая чёрные потёки туши, умоляла: «Не делай так больше никогда». Он обещал.
Машу увидел как-то вдруг и был поражён: никого прекрасней он не встречал в своей жизни. Выронив из рук бокал с вином, упал на колени и уткнулся обожжёнными губами в прохладный шёлк платья. Следующее, что осталось в памяти, – потоки тёплого дождя, омывающие его воспалённое тело. Над головой, где-то в центре мироздания, заглушая все звуки вселенной, шумел душ.
То была их первая ночь, и хотя Гриня абсолютно ничего не мог: тело горело после ожогов, от проглоченного керосина тошнило, – Маша сама колдовала над ним, и, в конце концов, он ощутил силу и поднялся, полетел. Легко двигая крыльями, он взлетал и падал, и опять взлетал, и опять падал, осознавая, что в этих взлётах и падениях заключалась теперь его новая суть. И когда под утро стал снижаться, то скорость не сбросил, а со всего маху врезался в толщу гранитной скалы и тут же загорелся, полыхнув высоченным факелом.
Он ждал этого, знал, что ему суждено сгореть после праздника и возродиться из пепла, подобно Фениксу. Обугленный и бездыханный, он лежал поперёк кровати, а рядом с ним – также неподвижно – плотной свернувшейся личинкой застыла Маша. Яркий, причудливый наряд бабочки был разорван в клочья, их разметало по всей комнате и шевелило сквозняком балконной двери.
Потом, минуя утро, наступил ясный и холодный день, беспрерывно звенел Машин телефон, и она, свежая и собранная, давала указания, весело назначала встречи, расписывая их будущее на месяцы вперёд. А он так и провалялся весь день, временами засыпал, ощущая, как нарастает молодая, шелковистая кожа. Над его телом трудились сотни бабочек: ползали по обгоревшим бровям, щекотали тонкими усиками-антеннами, слегка взлетали, переходя с места на место…
К концу недели была напечатана афиша с самой эффектной фотографией: Гриня в боковом сальто, с двумя факелами в руках, а вокруг огненный вихрь. Сверху – крупными, кроваво-красными буквами по чёрному фону: ОГНЕННЫЙ ДРАКОН, под ним, помельче – М-фаер, а в самом низу – список всех семи артистов, и первым, конечно, аршинными буквами – ГРИГОРИЙ БАТИЩЕВ.