Под знаком огненного дракона. Лёсик и Гриня. Книга 2 - страница 32

Чего это я? – запоздало опомнился Гриня, – не надо бы… Но мозг уже потерял власть над телом, и оно двигалось новой, но в то же время знакомой дорогой, пробираясь сквозь ладони, волосы, путы лямок. И когда оказался уже совсем близко, когда остался лишь один решительный прорыв, вдруг ощутил неясное сопротивление. Нет, не жёсткий отказ, не оборону из локтей и коленок, а некое ускользание. Вот и губы куда-то исчезли, а под руками не податливые маленькие груди, а вздрагивающие худые лопатки.

Плачет, что ли? – подумалось Грине. Такая большая и плачет, – это он произнёс, видимо, вслух, потому что вновь открылись и губы, и ослепительно белое, смиренное тело. Он понял, что прощён, что допущен, что полностью свободен в своих действиях. Тут же ринулся и резко оказался там, задрожал и забился в конвульсиях, но почти сразу же вышел на верную тропу и двигался по ней равномерно, то замирая, то срываясь в стремительный бег. И лишь достигнув вершины – в долгом, сладостном полёте – он припомнил и разобрался, и спохватился, и устыдился.

Таня оказалась девушкой.

Август наступил холодный и дождливый – это примиряло с действительностью. Было много срочных дел, Курняка дёргали, торопили, про выходные пришлось забыть. Он никак не мог заняться зелёной папкой. Все попытки хотя бы полистать бумаги на сон грядущий заканчивались одним и тем же: он получал папкой по носу, либо она валилась на пол, и содержимое разлеталось по всей комнате. Помогла болезнь – обычный грипп, который никогда не являлся основанием взять больничный. На сей раз Олег Тарасович воспользовался своим законным правом и даже вызвал врача на дом.

Предполагая плотно погрузиться в работу, Курняк, как школьник, рассчитывал на лёгкое течение болезни. Но то ли грипп оказался коварным, то ли подношенный организм слабо сопротивлялся бациллам, в первые два дня ему было не до чего. Почти на автопилоте он добирался до кухни и уборной, плохо соображая, день на дворе или ночь. На третьи сутки температура спала, просто провалилась, и ртуть на градуснике удавалось двинуть с трудом, что Олег приписывал его неисправности.

Эти два вроде бы потерянных дня оказались вовсе не потерянными, а весьма продуктивными. В жарком забытьи, в горячечных снах Курняка посещали неожиданные догадки, которые ещё предстояло обдумать на здоровую голову, но уже сейчас было понятно, что процесс пошёл. И главным достижением было осознание того факта, что все его «подопечные»: Гриня, Стани́слав, Король, наркокурьеры, профессор Лилонга, Жанна, и даже покойный доктор Карелин – являются персонажами одной пьесы. Их связи предстояло выявить, оперируя имеющимися фактами.