Я хотя бы узнаю, что такое полёт. Жаль, что вниз, а не вверх…
Страшно.
Удар был много раньше, чем я его ожидал, совсем не сильный и каким-то странный, с оглушительным лязгом железа. Той частью сознания, которая ещё продолжала мыслить, я понял: это не асфальт. Моя рука ещё пыталась вцепиться в поверхность крыши… а одна нога свисала в пустоту. Что-то, прошуршав, несильно толкнуло меня в кисть руки… гитара!
С секунду я сомневался в ответе на вопрос «я ещё жив или уже мёртв?». А затем медленно, с опаской открыл глаза.
Похоже, трагический конец откладывался. Меня «поймал» козырёк балкона, расположенный почти на метр ниже края крыши и глубоко прогнувшийся под моим весом. Вот что скрежетало!
И всё-таки я попался. Я уже слышал голос того, кто застал меня на чердаке, его грохочущие по крыше шаги, и понимал, что не осмелюсь даже пошевелиться.
Рука бородача отодвинула в сторону гитару и схватила Эри за запястье.
– Ты только не вздумай сдвинуться, – буркнул незнакомец. Эри промолчал: кому-кому, а ему явно было не до слов. Вторая рука – могучая, как фонарный столб – схватила его за шиворот, вытянула на крышу и зашвырнула обратно на чердак, прямо в опилки. Зашипев от боли, Эри приподнялся на локте, и в этот момент проём окна почти целиком заслонил нагнувшийся бородач, державший одной рукой гитару за гриф. Из-под угрюмо сдвинувшихся бровей на юношу с неодобрением смотрели глаза, во взгляде которых не чувствовалось ни капли сожаления.
– Значит, так, малолетний бродяга, – резко начал бородач. – Какого чёрта тебя занесло на мой чердак?
Недобрый, хрипловатый голос как-то не располагал к признаниям. В другой раз Эри сорвался бы в ответ (какой из него малолетний?!), но теперь сжался, зажмурился – и промолчал. Незнакомец тем временем пролез в окно, положил гитару и ещё раз оглядел скорчившегося на опилках юношу.
– Перепугался?
Ответа не последовало.
– Молчание – знак согласия, – проворчал бородач, замолчал на несколько секунд, что-то обдумывая, и, наконец, произнёс: – Не похож ты на бродягу. Да и на наших что-то не особо… Не местный?
Эри что-то сдавленно пробормотал.
– Похоже, дело худо, – уже чуть спокойнее заключил мужчина. – Пойдём, выпьешь чего-нибудь, полегчает. А там и разберёмся, как быть.
Что было дальше, помню смутно. Меня куда-то тащили за руку – ноги не слушались, особенно ушибленная правая, и, кажется, один раз я таки-свалился на пол, болтаясь на удерживаемой руке, словно кукла. Мимо плыли стены дома, скрипнула дверь. Затем вспоминаю чашку горячего чая на столе перед глазами и какие-то вопросы, которые мой разум не понимал, и всё время хотелось что-то сказать, но слова перебивались судорожными вдохами и выдохами, превращаясь в совершенно неразборчивые звуки. Колотилось сердце, тёк по спине пот, в глазах то чуть прояснялось, то снова темнело. Кажется, мне даже щупали пульс на запястье и подносили что-то к носу.