Мы насторожились, даже девяностолетняя тетка, почти заснувшая в своем кресле, открыла глаза… Васильич рассказывал так, что история показалась нам занимательной. А когда он закончил ее, оказалось, что каждый из нас хранит в памяти нечто похожее. Как-то незаметно за рассказыванием этих историй мы засиделись чуть не до полуночи.
Несколько слов о нас: Васильич – геолог, человек бывалый и обстоятельный; Надя – сотрудница какого-то мелкого НИИ, нервная, но феноменально добрая женщина; Машенька – обожающая книги и о-о-очень невезучая девушка; Димка и Ленуся – молодые специалисты; Марья Васильевна – сухая, неглупая и самостоятельная дама; Катя – врач-педиатр, вся отдающаяся работе, несмотря на маленькую зарплату и чрезмерную нагрузку. К вышеперечисленным нужно добавить еще старенькую тетку и меня. Но тетка не снизошла до разговоров, хотя чувствовалось, что на ее памяти всяких происшествий было немало; а я, как назло, не смогла припомнить ничего, кроме банальной встречи с надоевшим уже всем НЛО.
…Зато позднее я попыталась записать кое-что из услышанного в тот вечер. Насколько это мне удалось, судить читателю. Хочу только заранее оговориться, что присутствующие в этих историях элементы фантастики лежат исключительно на совести рассказчиков.
В один из нудных, дождливых вечеров конца лета, стукнув железным кольцом входной двери, высокий немолодой мужчина вошел в избу на краю деревни. Хозяин, сидящий в переднем углу, под старой божницей, иконы с которой давно пропали неизвестно куда, кивнул ему, приглашая к столу. Хозяйка встала и засуетилась с горячим чаем и немудреной закуской. Гость, откинув капюшон дождевика и оставляя на полу мокрые следы от сапог, прошел и сел к столу. Старая белая кошка, зашипев, шарахнулась с лавки на пол. Усмехнувшись, он протянул, было, к ней руку, намереваясь погладить, но кошка с какой-то змеиной злостью полоснула его когтями и нырнула в лаз, ведущий в подполье. На волосатой руке гостя выступили темные капли. Хозяйка потянулась за йодом, но он спрятал руку и отказался от помощи.
Мужик был кряжист и крепок, спутанная мокрая борода и нестриженные волосы отнюдь не украшали его. Но когда он заговорил, лицо незнакомца показалось хозяевам добродушным и даже симпатичным. Гость отрекомендовался топографом, попавшим в наши места по работе. Хозяин, услыхав это, усмехнулся: додуматься пойти куда-нибудь в такую погоду мог только горожанин. Хозяйка, немолодая, но еще миловидная русоволосая женщина, исподтишка смотрела на пришельца. Как она потом рассказывала, он сразу смутно напомнил ей кого-то, но кого – она никак не могла вспомнить. Гость между тем разговорился. Голос у него оказался грубым и звучным, не «помещающимся» в маленькой старой избе. Он заговорил сразу обо всем: о грибах, погоде, работе; о том, как его ценит начальство, какой он удачливый, какая славная квартира у него в городе… Слова лились из него, как из дырявой кринки вода.