Ловец тяжело, раздвигая грудью тугую воду, вышел на берег и, только оказавшись на суше, посадил налима на кукан. Намотал провод на руку и сразу поплыл через реку к рельсам. Поднялся на насыпь и на деревянных ногах зашагал по шпалам. В ушах булькала вода. Долгий прыгал на ходу, наклоняя голову то налево, то направо, но вода оставалась где-то внутри…
Несколько километров до поселка прошел довольно быстро. Поднимался по откосу к дачам уже в полных сумерках.
– Ну, где ты есть? – встретила Ира. Увидев рыбу, обрадовалась, – Ого, какой большой!
Дед вышел на крыльцо с газетой и поверх очков оглядел налима. Добыча качалась на кукане.
– Не зря рыбачил, – похвалил старик, – Вот это рыба! Пойдет уху варить!
Всё время пока булькал котелок, и Ирина суетилась, накрывая на стол, Долгий сидел у костра и впитывал тепло огня. Мыслей не было. Соседи, шумевшие разнобоем за оградой, не трогали его. Перед глазами плыла мутная пелена, и было хорошо.
– Наварилась, можно снимать. – очнулся Долгий, и стал осторожно убирать котелок с огня.
Ирина разлила уху по тарелкам. В чашках весомо плавали крупные куски рыбы. Аромат вкусной похлебки поплыл над застольем. Дед распечатал бутылку.
– Хороша уха из петуха, а из налима еще лучше! – старик поднял стопку, – За рыбака!
Ирина поглядела на Долгого и выпила молча, не морщась.
Горел костер, крупные искры улетали в темное небо.
Ночью Долгому снилось что-то: куда-то он ехал, потом увидел площадь в курортном городе, приснилась забытая родня; но постепенно тревоги пропали и Долгий во сне понял, что он что-то важное сделал и разрешил. Что разрешил, он толком не понял, но успокоился и заснул крепко. К Долгому пришел отдых.