И столь же уходящей в никуда.
И всё ж весне я радуюсь невольно,
Иначе не способно естество… —
Когда ему до безразличья больно,
Другое возникает божество…
(17 декабря 1991 года, Армавир)
***
В лесу вечерний и студёный дождь,
И я ступаю по увялым листьям…
Я помню прошлое одним лишь серо-мглистым,
Не ведая, где истина, где ложь.
Любил ли я?.. иль только лицемерил,
И краснобайством обманул себя?..
Узнал ли правду?.. или глупо верил,
Что истина – лишь то, чем утешаюсь я?..
(19 февраля 1992 года, Армавир)
***
Припомнились грехи и изнуренье оргий,
А вешней зорьки хлад и в роще и с небес,
И мутят душу плотские восторги,
И сладость духа – мука для телес.
На переливах рос изодранные тени,
И в алых бликах струй и в ряске камыши,
И в самый тихий миг достигнул примиренья
Мрак тельных бесов с белизной души.
(09 марта 1992 года, Армавир)
***
Серебрится от инея осень,
И рассвет лихорадочно-жёлт,
И каёмка неровная сосен
Зеленеет за бликами вод.
И заветное страстное имя
Прорывается в память мою…
Измышленьями вздорными, злыми
От него оборону креплю.
Вспоминаю грехи и пороки,
Чтоб забыть мне навеки её…
Но ведь благовест грозный, далёкий
Будоражит сознанье моё…
И уже вспоминается паперть,
Где во мраке мы стихли вдвоём,
И греховно мне хочется плакать
От бессилья забыть о святом…
(21 апреля 1992 года, Краснодар)
***
А ночью я святой поверил книге,
И лбом устало к зеркалу приник…
Я в бликах видел осиянный лик
И ржавые пудовые вериги.
А в комнате – удушьем немота,
Часы томили сиповатым звоном,
И ризой обречённого Христа
Искрился иней на стекле оконном…
В моём безмолвии крамольный был упрёк,
Но чудилось в угоднике прощенье…
Святой исчез, и проявился Бог
В её непостижимом возвращеньи.
Она в мехах вошла ко мне, скорбя,
И посмотрела с тихим изумленьем…
А мне хотелось уколоть себя,
Чтоб не казалась гостья сновиденьем…
(25 июня 1992 года, Карачаевск)