— Ага, — небрежно отозвался Псарь, отбрасывая волосы со лба. — Даже жаль, что до лета будет скучать в стойле.
— Можно будет сбежать на выходные, — пропела она, явно намекая, что ей не терпится потрахаться в какой-нибудь роще, куда их занесет Ворон.
Подружка Селены улыбалась мне, а я пытался вспомнить, как ее зовут. Арина, кажется. Хотела засосать меня после финала в прошлом году. Мы тогда буквально размазали Флавальех по полю. Впрочем, и на Флавальехе, и на Виредалисе учились одни неудачники.
Псарь собирался закурить, пока выжидаем время, но передумал и выдернул сигарету изо рта.
— Прокатить?
Селена с готовностью кивнула.
Однажды Гордея на улице поймал какой-то полоумный лысый мужик и предложил ему сняться в рекламе. Вроде как у него идеальное лицо, которое будет офигенно смотреться на плакатах и в этих инквизских штуках. Телевизорах или как-то так.
Гордей тогда высокомерно заявил, что все остальное в нем тоже идеально, не только лицо, и заржал: «Хотите посмотреть?»
Короче, мужик отвалил.
— Они не опоздают? — прошептала Арина, выглядывая в небе крохотную точку. Хорошо, что инквизы пегасов не видят, как и их наездников, иначе завтра же в газетах появилось бы сенсационное известие о нашествии гигантских насекомых величиной с мелкую лошадь.
— Уже на месте, крошка, — пробормотал я, когда Ворон приземлился на парковке у Комсомольской площади и, степенно вышагивая, зашел под навес Оплота.
Отсюда короткая мостовая вела прямо к платформе. Инквизам она казалась крытым переходом, какие делают рядом со стройками, но никто из них не понимал, как туда попасть.
Поезд, несмотря на то, что шел на восток, отбывал с нулевого пути Ленинградского вокзала. Он делал небольшой крюк, забирал Юстину из Новгорода и после следовал до самой деревушки у подножия Виридарских Высот. Обычные поезда преодолевали это расстояние за трое суток, а мы доезжали за двенадцать часов.
Юстина Разумовская — это наш декан. Она постоянно орет, что мы с Псарем роняем репутацию Рубербосха, и что из-за наших проступков ей стыдно смотреть Богдану Залесскому, главе факультета Виредалис, в глаза.
Хотя то, что роняем, мы всегда поднимаем и отряхиваем.
Псарь в Разумовскую немножко влюблен, а она, когда не отчитывает нас, признает, что нашими чародейскими талантами можно щели в окнах затыкать.