– Ну раз один, то заходи ко мне, если скучно станет. Посидим, поболтаем.
– А теть Вера не будет против? – поинтересовался я.
Николая Степанович неожиданно поник.
– Антош, так умерла Вера Васильевна, уж пять лет назад. Вот я тут один теперь и маюсь.
– Извините…
– Да что ты. Ты-то тут не виноват, старость – она такая. Одинокая. Так что ты заходи, я допоздна не сплю.
– Хорошо, дядь Коль, непременно зайду.
Я ушел от соседа и вошел в родительскую старую квартиру.
Здесь было пусто. Включив свет в комнате, я с радостью обнаружил, что кровать все-таки имелась. Ну, хотя бы спать на полу не придется. На кухне ничего не было, кроме небольшого стола и пустого советского холодильника, того самого, который жил своей жизнью, и работал по собственному желанию. На подоконнике стоял цветной горшей, из которого торчал давно засохший стебель неизвестного мне растения, от прошлых жильцов ещё остались пепельница и пачка каких-то дорогих импортных сигарет. Я подошел к окну и, достав сигарету из пачки, закурил. Дым, попав в легкие, вызвал жуткий кашель. Я не курил с тех самых пор, как в детстве меня строго наказала мать, поймав с сигаретой. А сейчас было какое-то непонятное желание взяться за вредную привычку. Не хватает только рюмки водки для картины со мной в центре под названием "Полностью потерянный и одинокий". Пить одному – это наверное главный показатель своей ненужности окружающему миру.
Вот теперь я именно такой. Преданный и ненужный.
Я выдохнул очередную порцию дыма. Нет, не помогает. С дымом не уходят дурные мысли.
В животе заурчало. Похоже, пустой желудок требовал пищи.
Как вовремя – подумал я и взглянул на часы.
Половина десятого.
Единственный в селе магазин, может, еще и открыт.
Я быстро накинул куртку и, закрыв дверь своей старой квартиры, отправился за покупками.
Магазин был неподалеку. Срезав путь через детскую площадку, я вышел к маленькому зданию с вывеской "Продукты".
Я очень удивился, увидев припаркованный возле магазина автомобиль. Черный, полностью тонированный спортивный "Ягуар". Вот это находка, в этом убогом селе. Может, кто-то из ребят, повзрослев, разбогател и приехал проведать своих стариков? Номера были московскими, на них красовались три шестерки. Видимо, водитель машины не из суеверных, и уж точно не из бедных.
С минуту я рассматривал спортивный шедевр, после чего наконец-то вошел в магазин.