– Могло быть хуже … – Чащин внимательно изучал дно пустой кружки, словно надеялся обнаружить недопитые капли, – плакала наша премия, а я дома уже ремонт затеял и рассчитывал на эти деньги.
– Дед, конечно, любитель поистерить, но отходит быстро, – продолжил Бригов, не обращая внимания на стенания своего подчиненного, – тут радует то, что это дело не связали с другими. Вот тогда нам точно была бы хана. Устроили бы нам эцих с гвоздями по полной программе.
– Думаешь, это опять он? – встрепенулся Горобец.
– Уверен, – тут же последовал ответ.
Старший следователь медленно поднялся из-за стола и прошествовал к любимому окну. Неизменно унылый пейзаж помогал Бригову сосредоточиться на работе и избавиться от всех посторонних мыслей.
Сальери – это имя как-то само собой появилось в оперативной разработке. Даже и не вспомнить, кто его первым произнес, но прилипло оно моментально.
О Сальери заговорили месяца три-четыре назад. То, что изначально могло показаться всего лишь мелким хулиганством, в итоге вылилось в череду странных событий. Все это больше всего напоминала крестовый поход, объявленный современному искусству.
Маньяк? Вот уж дудки! Бригов как угодно старался избегать этой формулировки. Тут было что-то совершенно иное, а не просто одержимость безумной идеей. За всем этим скрывался какой-то особый смысл, пока известный только «виновнику торжества». Если любого маньяка можно было бы хоть как-то охарактеризовать и описать, то этот выпадал из всех возможных шаблонов.
Сальери действовал изобретательно. Он срывал выставки, громил по ночам художественные галереи, вылавливал деятелей искусства и всячески над ними издевался. Послужной список был богат. И во всех эпизодах чувствовался свой стиль, помноженный на дерзость и специфический, если не сказать, извращенный юмор. Но поначалу это все больше напоминало проделки, чем какие-то серьезные преступления. В полиции зачастую даже отказывались принимать заявления. Нет тела – нет дела! И далеко не всегда жертвы Сальери сами бежали жаловаться. Мало кто признается в том, что вплавь путешествовал по канализационному коллектору с обязательным ритуалом употребления «забортной воды». Ну, или в чем-то подобном.
Хотя нехорошие слухи и ходили в творческих тусовках, но правоохранителям, по большому счету, было на Сальери плевать. Но только до определенного момента, когда Сальери действительно заигрался. Заигрался в театре.