– Гильом де Лизе, ты ничего не хочешь сказать своему сюзерену?!
Гильом продолжал молчать. Алеанора взяла под руку Людовика и повела его во внутрь замка, не обращая больше внимания на провинившегося вассала. Аббат Сюжер и брат Андриано на какое то время задержались возле пленных, но потом догнали Герцогиню и принца. Они шли по коридору, как вдруг во дворе раздались душераздирающие крики.
– Что это?! – удивился Людовик.
– Ваше Высочество – сказал брат Андриано – Это только что по приказу Вашей жены, прекрасной Герцогини, наказали Гильома де Лизе, ему отрубили руки, чтобы он умер не сразу ему перетянули их жгутом и выкинули за ворота.
– Что..о..о?! Я отдала такой приказ?! – закричала Алеанора приходя в ярость.
– Простите меня Ваше Величество за дерзость, это я отдал этот приказ, от Вашего имени. Вы женщина, у Вас очень доброе сердце и Вы бы простили этого мятежника, чего делать нельзя, иначе Вы потеряете Аквитанию. Поэтому столь неприятную миссию я взял на себя.
– Да как Вы посмели!.. Да..! – от ярости Герцогиня чуть не задохнулась – Здесь караю и милую я! И только я! И мой муж! Всё, больше никто! Ещё раз сделаете что-либо подобное и я покажу Вам какое у меня доброе сердце! Вам ясно?!
– Да, ваше Величество. Ещё раз прошу простить меня за содеянное.
Алеанора немного успокоилась.
– Что с остальными пленными, им тоже отрубили руки?!
– Нет, их всех повесили на крепостной стене!
Герцогиня молча развернулась и взяв Людовика под руку повела его вглубь замка.
– Мадам – сказал Людовик – Вы напрасно накричали на брата Андриано. Он мой друг и желает нам только добра. Он взял на себя грязную работу, чтобы огородить от неё нас с Вами. Да, надо быть жестоким, иначе нельзя. Когда мы вернёмся в Пуатье, наши воины в тавернах расскажут всем, как мы поступаем с мятежниками и те, кто собрался выступить против нас призадумаются. Ответ Герцогини Аквитании и Короля Франции будет мгновенным и жёстким и пощады не будет никому, даже рядовым наёмникам!
Алеанора молчала, ей было не по себе.
На обратном пути в Пуатье Герцогиня ехала молча, погрузившись в себя. Выбрав момент она подозвала к себе Изабеллу.
– Когда вернёмся в Пуатье, распорядись, чтобы гонца которого я приказала заточить в подземелье, освободили. Пусть убирается на все четыре стороны и проследи, чтобы ему вернули коня.