За ужином они некоторое время молчали, переживая сказанное. Виктор занимался содержимым своей тарелки. В трактире он так и не поел. Мариса медленно ковыряла вилкой кусочек мяса. Она привыкла наедаться впрок, если случалось, но сейчас ничего не хотелось. Только спать. Маг-эмпат не мог не заметить её состояния.
— Я должен прояснить кое-что прежде, — магистр отставил тарелку в сторону. — Утром займусь твоими документами. Вы с Гретой отправитесь по магазинам. Остаётся магия.
— Вы готовы потратиться на меня? — слова Дэя вызвали у неё двойственные чувства благодарности и уязвлённой гордости.
— В Академию ты должна явиться пусть в скромном, но достойном виде, — в его тоне послышались учительские нотки. — Племянница магистра, помнишь?
— Вам не будет за меня стыдно, — обещала Мариса.
— Это неважно, — Виктор снова сделался мягким и сочувствующим. — Тебе было восемь, когда отец…
Не договорив, он помрачнел, неловко смял салфетку. Она бесстрастно завершила фразу за него.
— Когда пропал отец, мне было восемь. Я ничего не помню, кроме каких-то образов, обрывков воспоминаний. Меня обучали азам магии моего Ковенанта Чувств. Думаю, что обучали, — поспешно добавила девушка.
Вздохнув, маг покачал головой. Ему совсем не нравилась отстранённость Марисы. Старые раны нарывали, скрытые коркой льда, сдерживаемые неестественной анестезией. Это казалось лекарю опасным. В потеряю памяти он так и не поверил.
— А потом? Где ты жила после?
— У одной хорошей женщины, — Мариса попыталась улыбнуться, но губы задрожали.
— Тебя там обижали? — Виктору никак не удавалось ухватить нить правды в словах дочери друга.
— Ко мне относились, как к родной, — она провела ладонью по лицу, словно прогоняя непрошенные слёзы, но оставалась какой-то застывшей, неживой куклой. — Не надо говорить о прошлом. Это ничем не поможет.
— Тогда об Академии, — маг быстро переключился на другую тему. — Попробую выбить у ректора стипендию. Места в общежитии есть. Если бы ты согласилась пойти к Талесам, то, возможно, удалось бы получить ренту, — Виктор размышлял вслух. — Имущество Фроста конфисковали в пользу казны, конечно. Туда входила и собственность Регины. Мерзавцы, они оставили тебя без всего. Прости, что приходится ворошить болезненное, но я хочу, чтобы ты полностью понимала, что происходит.