Я ввела Женю в общих чертах в курс дела, отдала ему папку на изучение. Слушание было назначено на три часа следующего понедельника. Времени, чтобы подготовиться у него было достаточно, тем более я пообещала ему, что буду присутствовать на слушании, чтобы поддержать его.
В назначенный день я с самого утра торчала в суде, у меня там были кое-какие дела. Было без двадцати три, а Женя всё не появлялся. Я набрала его номер. Я не могла ему дозвониться очень долго и уже начала нервничать. Наконец-то я услышала в трубке его голос, хриплый и сонный.
– Твою ж мать! Ты где? Через пять минут начнётся заседание!
– Я дома.
– Ты идиот, что ли? Ты что творишь? Клиент и так от нас не в восторге. Вадим Николаевич тебя уволит и меня не послушает. Он такого не прощает. Бери дело и давай быстро в суд.
– М-м-мне плохо, очень плохо.
– Если ты не явишься сюда через пять минут, тебе будет ещё хуже.
Я сидела у дверей зала судебного заседания и держала пальцы крестом, чтобы слушание началось с опозданием. В графике была накладка, и поэтому глубоко в душе у меня ещё теплилась надежда. Я то и дело смотрела на часы, желая замедлить ход времени. Вот уже в зал вошли люди, которые были перед нами, а Жени всё не было. Я позвонила ему, он сказал, что попал в пробку. Когда процесс закончился, я просочилась в дверь, лавируя между выходящими людьми, и подошла к судье. Игорь Семёнович был молод, всего года на два старше меня, с ним у меня было взаимовыгодное сотрудничество: он подкидывал мне клиентов, а я иногда писала ему решения.
– Игорь Семёнович! – я сложила руки в умоляющем жесте. – У нас сменился представитель. Но он не успевает немного – застрял в пробке. Давайте подождём. Я очень вас прошу!
Он посмотрел на наручные часы:
– Ладно, минут десять, не больше. Устроит?
– Спасибо, – одними губами беззвучно ответила я.
Я вышла и принялась из стороны в сторону разгуливать по узкому коридору, чудом не сталкиваясь с проходящими мимо людьми. Наконец Женя появился. Я вздохнула с облегчением, но когда я увидела его ближе, моё сердце упало.
Он был всклокоченным, лицо опухло, глаза были красные, от него разило алкоголем. Я открыла рот, но, так ничего и не сказав, закрыла его.
– Простите, Тома. Я помирился с Сашей. Мы отмечали примирение у него на даче. Мы сильно перебрали. Хорошо хоть я дело с собой туда захватил.