— Где-где, — раздался незнакомый голос из кроны злополучной уже не скульптуры. — Знамо где, в Тридевятом царстве.
— Где?!
— Где?!
Что я, что подруга воскликнули одновременно, устремляясь глазами вверх к источнику речи.
В листве что-то зашевелилось, задергалось, и аккурат мне в руки выпал... скелет.
—Что за безобразие?! — кинула его в подругу, но она-не дура, тоже отпрянула, избегая прямого попадания.
Брезгливая.
Снаряд покатился по тропинке под визги двух беснующихся барышень, рассыпался, но, святые угодники, заговорил. Звуки точно из этой белой кучки конечностей исходили.
— Осторожнее можно? Я все-таки кот ученый, а не конструктор.
Я переглянулась с Волковой. Чтобы сейчас с нами не приключилось, нависла очень явная проблема. Мы охренеть как ничего не понимаем. Ответы нам нужны? Нужны. Живая душа, способная ответить на вопросы — мертвец? Мертвец. Ну, тут уж как в известной фразе, у всех свои недостатки.
Как более храбрая и начитанная, приблизилась первой. К этому времени косточки волшебным образом стали собираться, пока передо мной не предстало очертание домашнего кота.
— Ты кто? — на всякий случай подняла камень с земли, готовясь метнуть в чудовище.
Мелкое, незнакомое, полудохлое,но все же чудовище.
В глазницах скелета заблестели ярко голубые глаза с узким зрачком.
— Что непонятного? Сказал же, кот ученый. Цепи видела?
Я обернулась. Цепь была. Повернулась обратно.
— Вот, я по ней и ходил, сказки рассказывал, пока не умер.
— А что сейчас? — продолжала недоумевать.
— А сейчас ты меня вызвала, неугомонная. — Животное сделало попытку себя почесать. — И, спрашивается, для чего?Ты сама-то кто?
— Ульяна Бабкина, — в странной прострации назвала свое имя.
— Бабкина? — в выражении глаз что-то поменялось.
— Бабкина.
— Ну, раз Бабкина... — мертвячий котик ухмыльнулся и взглянул на дерево. — Слыхал? Мы хозяйку нашли. Поднимай там свои корни.
И, ей-богу, я клянусь, ствол зашевелил листвой и длинными побегами. И лучше бы он этого не делал, так как из-за внезапного движения, сильно перепугалась Злата и кинулась мне в руки.
— Божечки-кошечки, что происходит? — она почти рыдала, удобно устроившись у меня на шее, а потом обмякла.
Я же, наоборот, будто силу богатырскую обрела для своих несчастных пятидесяти килограммов. Чудом удерживала Волкову и даже потом не покрылась.