Я прикинул, что телефон на заводе
наверняка установлен в кабинете директора — слишком уж это редкое и
дорогое удовольствие, чтобы вешать на каждом углу. А кабинет
наверняка обустроили в помещении с видом на город — хотя бы для
того, чтобы вражеский лазутчик не снял столь важный и ценный кадр
прямо на рабочем месте.
— Из кабинета ведь виден бар, не так
ли? Подойди к окошку — да погляди.
— Собрались выманить меня под огонь
стрелка? — Захар хмыкнул. — Я слишком долго прожил на это свете,
чтобы вестись на такие фокусы.
— Во-первых, я даю вам всем личные
гарантии безопасности. Ни по одному из вас не откроют огонь, если
вы не начнете стрелять первыми. Слово короля.
Все в кабаке уставились на меня
округлившимися глазами, но слово — не воробей, особенно для
правящей особы.
— Во-вторых, можешь послать своего
подчиненного — пусть он глянет. Ну а в-третьих, можешь взять
зеркало и выглянуть из-за стены. Я вот ваших снайперов не боюсь.
Смотрите, трубку не вешаю.
Я взял горсть орехов и направился к
выходу. Почти у самого порога наперерез бросилась Аврора, подперла
спиной дверь и развела руки в стороны.
— Анри, если вы это сделаете —
клянусь, я подам рапорт и уволюсь! — выпалила в лицо девушка. — Я
не собираюсь служить самоубийце!
— Госпожа Борелли, — я забросил
орешек в рот. — Если вы еще раз встанете у меня на пути — клянусь
Солнцем, вы надолго отправитесь в темницу.
— Анри, одумайтесь! — советница
перешла от угроз к увещеванию. — Смерть короля в первый же день
обречет Белгород на смуту! Выбросьте свою браваду, вы уже не перед
девками красуетесь, на ваших плечах — сотни тысяч душ!
— Вот поэтому я и сделаю то, что
задумал. Оставайтесь в баре — или пеняйте на себя.
— Идиот! — в гневе выпалила она, явно
не подумав о последствиях. — Глупый мальчишка!
Полицмейстер, генерал и тайный агент
выпрямились и встали за моей спиной в ожидании приказа. Аврора же
отпрянула, насколько могла, и виновато опустила голову в ожидании
развязки. Ведь если бы на моем месте оказался настоящий Анри, одной
лишь темницей колдунья бы не отделалась. Самодуры и тираны привыкли
карать за дерзость страшнее, чем за массовые убийства, и Борелли не
могла этого не знать. На ее счастье, я не тиран и не самодур.
— Послушай, — я осторожно положил
ладонь на плечо, но рыжая вздрогнула, как от батога. — Если я буду
действовать так, как от меня ждут — нас всех очень быстро
уничтожат. Ты можешь сомневаться в моем характере, личности и
поведении, но будь уверена в одном — я служу светлой стороне, и моя
задача — сделать жизнь подданных как можно лучше. Всех подданных, —
особенно выделил первое слово, — а не горстки небожителей. Если ты
разделяешь такие стремления — не мешай. Если осуждаешь — не
обессудь.