- Если это
так, зачем тогда мне о нелегальном обороте золота рассказал? Нет, с
Лихолетовым все понятно, у тебя на него зуб, вот и сдал его мне. Но
почему ты на этом не остановился?
- На этот
вопрос я тебе тоже вчера ответил. Но ты мой ответ предпочел считать
шуткой.
- Ну да,
помню. Служба у тебя такая –
бороться с преступностью, - повторяя мои слова, Ситников пытался
разглядеть на моем лице им подтверждение или
опровержение.
Я и сам
точно не знал, зачем я все это затеял, ведь изначально у меня был
план – самому забрать золото Лихолетова. Но затем ювелир попытался
меня убить и, к моему удивлению, превалирующий у меня над
остальными чувствами расчет, уступил место чему-то непонятному.
Здесь было и желание отомстить Лихолетову, да побольнее, и, как ни
странно, желание отплатить услугой Щелокову. Если бы не он, я бы
уже как месяц пускал слюни в комитетском подвале. Я ведь помнил из
лекций и статей о золотой мафии, что Андропов на протяжении многих
лет знал о нелегальном обороте золота в стране, но никак не пытался
это пресечь, а вместо этого планомерно собирал компромат на ментов,
чтобы было чем свалить Щелокова.
Но все же
самому светиться перед Комитетом, когда я собираюсь убрать за
границу, глупо, и я отдал тему Ситникову. Пусть раскручивает и
получает вторую большую звезду на погоны. Если что-то пойдет не
так, то убивать целого начальника городского ОБХСС никто не будет,
не те сейчас времена, худшее что ему грозит – это вызов на ковер и
приказ свернуть работу над темой.
От парка я
поехал на адрес своей новой потерпевшей Прошкиной и допросил всех
ее подруг, которые слышали, как Екатерина Горбунова ее оскорбляет.
Расспросил их под протокол и о случаях исчезновения из комнаты
Лукерьи Матвеевны ее вещей.
Вернувшись
в отдел, сделал запросы на проверку Горбуновых в информационные
центры областных УВД, начал с нашей области и соседних, нужно было
проверить имеют ли они судимости и проходили ли они по каким-нибудь
уголовным делам в качестве потерпевших. Кроме того, хотелось
выяснить все адреса, по которым они когда-либо были
прописаны.
Когда начал
сочинять отдельное поручение операм меня прервали. Дверь моего
кабинета резко распахнулась и зашел Курбанов. Я только успел
подумать о странности его поведения, ведь заделавшись самым большим
в следствии начальником, хоть и временно,