–
Знакомься, Валера, из недавнего пополнения.
- Буду у
себя, - улыбнувшись, я технично покинул дежурку.
На сплетни
мне было плевать, на зависть коллег тоже, но я лучше посплю пока.
Мало ли как там дальше будет. Хотя Журбина вчера уверяла, что в
новогоднюю ночь никаких выездов не бывает, по крайней мере у
следователей, все серьезные преступники дружно пьют водку и не
куролесят вплоть до второго января. Было бы хорошо, если так оно
все и будет.
В кабинете
я включил на малую громкость радио, может концерт какой передавать
будут, а под музыку, даже нафталиновую, спится лучше, и, положив
под голову старый, оставшийся еще от Кривощекова, бушлат, разлегся
на кресле-кровати.
Разбудил
меня стук в дверь.
- Ты чего
спишь? – возмутилась начальница, когда я все же ей
открыл.
Она прошла
по кабинету, заглянула под мой стол и принюхалась. Боится, что я
повторю судьбу своего предшественника? Стало смешно.
- А что
делать-то? – спросил я, с интересом наблюдая за ее манипуляциями. –
Сейф открыть?
- Да ну
тебя, - отмахнулась Журбина от моего предложения, уловив насмешку.
- Пошли, посидишь с нами, салатики пожуешь,
- Салатики
– это хорошо, - согласился я посетить корпоратив следственного
отдела.
Стол был
накрытв кабинете отсутствующего
Головачева. Все как на оперативке – начальство и старшие
следователи сидели на стульях, рядовые следаки стояли. Нет,
дополнительные стулья никто не запрещал принести, просто так было
привычнее.
Я тоже не
стал что-то выдумывать и привычно уселся в кресло, которое
узурпировал с первого дня службы. Журбина накидала мне в тарелку
салатов, сверху положила бутерброд с кабачковой икрой, а вместо
водки, выдала кружку березового сока. Убедившись, что я не
оголодаю, она заняла свое привычное место - слева о главного
стола.
А я
приступил к дегустации, одновременно разглядывая коллег, измотанных
окончанием года, но счастливых от того, что этот ужас, наконец,
закончился, по крайней мере до конца следующего месяца.
Говорили
они, как ни странно, об опостылой работе, немного о планах на три
предстоящих выходных, советские граждане отдыхали аж до третьего
января включительно, о праздничном столе и кто где доставал на него
продукты. Чокались после каждого тоста граненными стаканами, в
которых плескались водка с наливкой. Выбор алкоголя на этом
корпоративе был небольшим. Зато посидели душевно. Куда-то ушли
стервозность Акимовой, мелочность Панкеева, заносчивость Курбанова.
За скромным праздничным столом царило дружелюбие. Мне даже стали
нравиться эти люди, мои негаданные коллеги. Хоть я и понимал, что
все это сиюминутное. Четвертого января все вернется в привычное
русло. Курбанов вновь начнет меня строить, Акимова плести против
меня интриги, ведь с недавнего времени в ее недругах значусь я, а
Панкеев нарываться.