– Ванель, – сказал вдруг патрон своему подчиненному, – вы ведь умеете работать?
– Да, монсеньер.
– И вас не пугает работа по двенадцати часов в день?
– Я работаю пятнадцать часов в день.
– Невозможно! Парламентские обязанности вряд ли отнимают у вас больше трех часов.
– О, я еще веду счетные книги одного друга, с которым у меня общие дела, а в свободное время изучаю древнееврейский язык.
– Вас очень высоко ценят в парламенте, Ванель?
– Я думаю, что да, монсеньер.
– Не следовало бы засиживаться на месте советника.
– Что же сделать для этого?
– Купить должность.
– Какую?
– Какую-нибудь… более значительную. Маленькие претензии труднее выполняются, не так ли?
– Маленькие кошельки, монсеньер, труднее наполняются.
– Ну а какая должность вас прельщает?
– Мне трудно сказать, какая была бы мне по карману.
– Есть одна должность. Но надо быть королем, чтобы купить ее без труда, а королю, пожалуй, не придет в голову покупать должность генерального прокурора.
Услышав эти слова, Ванель поднял на Кольбера свой смиренный и в то же время бесцветный взгляд.
– О какой должности генерального прокурора в парламенте вы мне говорите, монсеньер? – спросил Ванель. – Я знаю только должность господина Фуке.
– О ней я и говорю, мой дорогой советник.
– У вас недурной вкус, монсеньер, но прежде чем покупать товар, надо, чтоб он продавался.
– Я думаю, господин Ванель, что скоро эта должность будет продаваться…
– Продаваться! Должность прокурора господина Фуке?
– Об этом говорят.
– Должность, которая делает его неуязвимым, будет продаваться? О-о!
И Ванель захохотал.
– Может быть, вы боитесь этой должности? – спросил серьезно Кольбер.
– Боюсь? Нет… конечно нет.
– Но вы не хотите ее?
– Монсеньер, вы смеетесь надо мной, – отвечал Ванель. – Какому советнику парламента не хотелось бы быть генеральным прокурором?
– В таком случае, господин Ванель… раз я вам говорю, что должность будет продаваться…
– Вы утверждаете, монсеньер?
– Все вокруг говорят об этом.
– Не могу поверить, что это возможно; никогда человек не бросит щита, которым он защищает свою честь, состояние и жизнь.
– Бывают иногда сумасшедшие, которые мнят себя выше всех неудач, господин Ванель.
– Да, монсеньер, но такие сумасшедшие не совершают своих безумств в пользу бедных Ванелей, какие есть на свете.
– Почему же?
– Потому, что Ванели бедны.