«Таким образом, – решил Фуке, – буду ли я заключен или нет, я окажу услугу, которую требует от меня моя честь. Распоряжения придут после меня, если я вернусь свободным, и, значит, их не распечатают и я возьму их назад. Если я опоздаю, это будет значить, что случилось несчастье. Тогда я могу ждать помощи и для себя и для короля».
Приготовившись таким образом, он подъехал к Бастилии. За один час суперинтендант проехал пять с половиной лье.
И тут с господином Фуке случилось то, что никогда не случалось в Бастилии с Арамисом. Напрасно он называл себя, напрасно старался заставить себя узнать – его отказывались пропускать в крепость.
Наконец, после бесконечных просьб, угроз и приказаний, он убедил одного часового сообщить о нем младшему офицеру, чтобы тот, в свою очередь, доложил о нем майору. Что же касается коменданта, то его так и не решились даже потревожить ради этого.
Фуке ожидал в карете возвращения младшего офицера, весь дрожа от нетерпения. Наконец тот появился с сердитым выражением лица.
– Ну, – сказал нетерпеливо Фуке, – что сказал майор?
– Сударь, он засмеялся мне в глаза и сказал, что господин Фуке в Во, а даже если бы господин Фуке был в Париже, он не встал бы в такой час.
– Черт возьми! Вы – стадо болванов! – вскричал министр и бросился из кареты.
Прежде чем младший офицер успел закрыть дверь, Фуке проскользнул во двор и побежал вперед, несмотря на крики офицера, звавшего на помощь.
Фуке бежал все дальше. Офицер, настигая его, крикнул часовому, охраняющему вторую дверь:
– Хватайте, хватайте, часовой!
Часовой направил на министра пику, но Фуке, сильный и ловкий, вдобавок разгневанный, выхватил пику из рук солдата и ударил его по плечу. Младший офицер, подошедший слишком близко, тоже получил свою порцию; оба стали неистово кричать, и на их крики тут же выскочил весь первый взвод охраны.
И между этими людьми нашелся один, знавший суперинтенданта. Он закричал:
– Монсеньер!.. Ах, монсеньер!.. Остановитесь же, что вы делаете?
И он остановил солдат, которые собирались отомстить за своих товарищей.
Фуке приказал, чтобы ему открыли решетку, но ему ответили, что приказано никому не открывать. Тогда он велел позвать коменданта, но тот уже знал об этом шуме у ворот и бежал со своим майором на помощь во главе двадцати человек, убежденный, что на Бастилию было произведено нападение.