– Да, я все понимаю. Поручение тайное.
Это были последние слова, произнесенные Портосом. Кучер перебил его сообщением:
– Господа, вы приехали.
Портос и его спутник вышли из тележки у двери небольшого замка.
Здесь мы снова встретимся с Атосом и Бражелоном, исчезнувшими после того, как открылась измена Лавальер.
Есть слово истины, гласящее: великие печали заключают в себе зерно утешения.
Серьезная рана, нанесенная Раулю, приблизила к нему его отца, и один Бог знает, как были нежны утешения, лившиеся из красноречивых уст и великодушного сердца Атоса. Рана еще не зарубцевалась; но Атос, разговаривая со своим сыном и сопоставляя свою жизнь с его жизнью, в конце концов убедил Рауля, что страдание от первой неверности должно обязательно случиться в жизни каждого, и каждый, кто любил когда-нибудь, знаком с ним.
Часто Рауль, слушая, не слышал. Ничто не заменит влюбленному воспоминаний и мыслей о любимой. И тогда Рауль говорил своему отцу:
– Согласен, что все, что вы говорите мне, отец мой, правда; я знаю, что никто так не страдал, как вы, но вы человек слишком большого ума и слишком много испытали, вы можете простить слабость человеку, который страдает в первый раз. Никогда я не привыкну к мысли, что Луиза, самая чистая и невинная женщина, подло обманула такого честного и любящего человека, как я. Луиза погибшая! Луиза развратная! Ах, отец, для меня это гораздо ужаснее, чем покинутый и несчастный Рауль.
Тогда Атос начинал защищать Луизу, оправдывая ее неверность любовью.
– Женщина, которая отдалась королю, потому что он король, заслуживала бы название развратной. Но Луиза любит Людовика. Оба молоды, он забыл свое положение, а она свои обещания. Любовь все прощает, Рауль. А они действительно любят друг друга.
И после подобного разговора Атос вздыхал, видя, как Рауль мечется от жестокой раны, убегает в глубину леса или скрывается у себя в комнате, откуда выходит через час бледный, но укрощенный.
Так проходили дни, последовавшие за той бурной сценой, во время которой Атос так сильно задел неукротимую гордость короля. Никогда в разговорах со своим сыном он не упоминал эту сцену; никогда он не передал ни одной подробности этого величественного ухода, который, быть может, утешил бы юношу, показав ему униженным его врага. Атос не хотел, чтобы оскорбленный влюбленный забыл об уважении к королю.