— Это...
Шагайн снова отшагнул от удара, задрал рукава рубашки для
удобства и повалил Эдгара Хасанова, который попытался броситься в
его ноги. Константин не только отлично уворачивался, но и
контратаковал идеально. А скоростью ударов мог делать больно так,
что враги этого даже не успевали заметить.
Но самое интересное было не это.
Стоило парням схватить Константина за руку и разорвать его
рубашку, как преподавателям открылись... древние узоры, что слегка
просвечивали на его теле. На этот раз и господин Трубецкой, и
госпожа Решетникова приоткрыли рты в диком изумлении.
— Это... постойте-ка. Это те самые узоры, о которых мы с вами
думаем, господин Трубецкой? — прерывисто уточнила директриса. —
Константин использует технику, которой пользуются люди ранга
старших мастеров?
— Не может... не может этот пацан знать. Я не верю, госпожа. Да
где ж эти чёртовы жандармы?!
Елизавета Решетникова скрестила руки под грудью, внимательно
глядя на Константина Шагайна.
— Я же говорю, господин Трубецкой, мальчик взялся за голову. Он
будто детей драться учит, не так ли?
После брошенного в мою сторону кинжала последовало ещё несколько
ударов. Сначала дубиной в район лица, а затем проход в ноги.
Увернувшись сначала от быстрых лезвий, а затем повалив двух
противников, я понял: парни затеяли эту атаку задолго до
сегодняшнего дня. Не удивлюсь, если униженные потратили на
подготовку все свои выходные.
Как только Роман понял, что на дальней дистанции меня не ранить,
он выхватил из машины стальную дубину и выкрикнул:
— Бейте его!
Парни рванулись сокращать дистанцию; и стоило им подойти ближе,
как удары посыпались на меня со всех сторон. Несмотря на то, что
практически ни один из ударов не достиг цели, я понимал — долго
держать оборону не получится. Мне была очевидна траектория каждого
удара, я так же не считал скорость ребят высокой. И всё это потому,
что навыки у подростков были попросту примитивны,
Вот только... мои навыки так же ограничены. Схватив меня за
руки, парни порвали на мне рубашку.
Надеюсь, подарок Дубрового придётся по размеру. Сшить всё это
дело уже не получится.
Выбрасываю ногу в грудь того, что стоит по центру. Парень
пятится, унося за собой двух ровесников, а я уже выдёргиваю руки и
ухожу от очередного рывка. Только в этот раз ухожу не назад, а в
сторону небольшой урны. Хватаюсь за неё обеими руками и вываливаю
мусор на голову амбала.