– А у меня на родине они передаются из поколения в поколение, – поведал Таальвен таинственно. – И о терновых ведьмах говорят как о чрезвычайно могущественных колдуньях. От прочих их отличает необузданная сила: для колдовства ведьмы не используют амулеты или обряды, могут снять порчу одним лишь взглядом…
– Или, наоборот, наложить проклятие. – Принцесса обняла себя за худенькие плечи. – Но все это – пустые слова. Я не знаю, как заставить терновые чары действовать мне во благо.
– Но ты ведь избавила меня от безумия, – возразил Зефир.
– Только сама не понимаю как. – Изольда понурилась. – К тому же терновые ведьмы зачастую описываются не слишком-то положительно.
– Другие колдуньи – тоже, – заспорил Таальвен. – О них мало известно, потому люди их боятся. Но дурных склонностей это еще не подтверждает.
– Мне все равно, с ужасом или трепетом о тебе будут отзываться, – подытожил Западный ветер. – Так или иначе, я навсегда останусь твоим должником и другом.
Он лихо хлопнул себя по бедру и улыбнулся девушке.
– А теперь не помешает размять косточки. Я вернусь через пару часов, поищу какую-нибудь одежду и попытаюсь привести себя в более приличный вид.
– Хорошо, – согласилась принцесса. – А мы тем временем позавтракаем.
– Быть может, вам нужно что-нибудь? Свежая вода, еда?
Изольда покачала головой.
– Кудесница позаботилась об этом, собрав нам припасов в дорогу.
Зефир кивнул и поднялся выше.
– Помни: на тебе все еще заколдованный ошейник и волшебная цепь, – предупредил волк. – Не улетай слишком высоко.
– Не буду, – заверил юноша и задорно взвился в воздух. Свежий приятный ветерок в тот же час взметнул с земли клубы пыли. – Скоро увидимся.
И он исчез в небе, оставив после себя тревожное ожидание весны.
Какое-то время принцесса и Таальвен сидели молча, вглядываясь в высь.
Затем Изольда сказала задумчиво:
– Странно: мы встретили его лишь вчера, но такое чувство, что знакомы всю мою жизнь.
– Неудивительно, ведь западный ветер считается вестником весны в твоих краях. Каждый год он приносит с собой аромат апреля, стучится в окна, пророчит пробуждение природы. А еще дарит нам сладкое предчувствие чего-то нового, меняет серый цвет мокрого неба на нежно-голубой…
– Да ты поэт! – состроила шутливо-восхищенную мину Изольда, и волк пихнул ее плечом.
– Перестань!