Я сказал сразу после Перехода и
говорю сейчас: не надо. Что даст искусственное выведение?
Выносливость, сила и чудесное заживление ран не изменят факта, что
ты, по сути, являешься недочеловеком. И не выйдет ли эксперимент
из-под контроля, как это случилось много лет назад? Нам дали шанс
прожить остаток жизни спокойно и исчезнуть, как положено мифу.
Из всех стихов, которые читал Расс,
вспоминаются эти:
«Я хотел бы стать призраком.
Просто тенью.
Не иметь ног – невесомо скользить
над землей.
Снять с нее, израненной, груз
неуклюжего тела.
Не иметь рук – не касаться
надломленных веток
старой сосны, истекающей кровью и
соком.
Я хотел бы оставить лишь сердце –
но где его взять?
Сердец не бывает у
палачей».
Сегодня я бодр, подтянут и точен.
Ждет важное дело, ради которого стоило подняться в такую рань.
Сторож на вахте зевает, спрашивает
шутливо:
– Чего не спится? Грехи не дают?
Я растягиваю губы в вежливой улыбке.
Иногда сложно понять, где у людей заканчивается юмор и начинается
издевка, поэтому спокойно отвечаю:
– Много работы.
Забираю ключи от лаборатории и
поднимаюсь наверх.
В Институте ни души, но свидетели мне
ни к чему. Сегодняшнее дело подпадает под статью уголовного кодекса
Южноуделья и называется «кража со взломом».
Что будет, если меня застукают на
месте преступления? Вернут в центр? Расстреляют на месте? Не знаю,
мне никогда не приходила в голову мысль что-то украсть. Даже когда
не было денег. Даже когда я сильно голодал.
Но ведь прежде никто из васпов не
вешался на дверной ручке.
Отмычку помог сделать Расс – в его
владениях полно ненужного хлама вроде мотков проволоки или ржавых
ключей. А я, будучи преторианцем, умею вскрывать замки или заводить
без ключа машины, или собирать взрывчатку «из соплей и веток».
Раздумываю, не взломать ли квартиру
Пола? Чутье подсказывает, что в этом случае я точно не отделаюсь
легко. А вот вахтер, подкупленный бутылью спирта, вполне может
помочь. С него и спрос меньше.
Замок у Тория паршивый, а шифр у
шкафчика простой. Будь такие замки в Ульях, я сбежал бы оттуда в
первую зиму.
Все препараты в Институте выдаются
под роспись. И спирт в том числе. Рано или поздно Торий заметит
пропажу, но кто докажет? Я работаю в резиновых перчатках,
одолженных у Расса. И уже придумал, где спрячу бутыль – за бак с
отходами, куда кроме лаборанта «подай-принеси» никто не
сунется.