- Будешь ворчать – оставлю дома. А сама
поеду жить во дворец, - внешне равнодушно предупредила я.
Реакция последовала ровно та, которую я
ожидала.
Барсик подскочил из кресла, в котором
до этого вылизывался, и стал наматывать вокруг меня круги.
- Ты – во дворец?! Просто так, что ли?!
Машка, кому ты уже душу продала?! С чего вдруг тебя во дворец пускают, да еще и
жить?!
- Ну ты ж хотел, чтобы я замуж вышла, -
пошутила я, - вот я и пойду жениха себе искать.
Барсик только негодующе фыркнул. Он не
поверил ни единому моему слову насчет жениха.
- Естественно, я пойду с тобой, -
заявил он. – Там меня хотя бы голодом морить не будут! Как ты любишь делать! А
сейчас накорми меня наконец-то, женщина! Я умираю без еды!
Я представила себе реакцию персонала
дворцовой кухни, когда к ним придет ворчливый Барсик, поняла, что многие
уволятся в тот же день, хмыкнула про себя и пошла на кухню – готовить есть себе
и одному чересчур нахальному животному.
Куриная печенка, тушенная в сметане,
отправилась Барсику. Себе я положила в тарелку кусок мясного пирога, купленный
сегодня Артусом по моей просьбе в соседней лавке. Не особо прихотливая в быту,
я могла питаться одним и тем же блюдом несколько дней подряд. А вот Барсику
приходилось готовить, причем часто. Иначе его пушистое величество, и так
ворчливый, делал мою жизнь своими ехидными замечаниями просто невыносимой.
Поев,
я поднялась к себе и начала собираться. Много вещей я брать не планировала. Что
там той жизни во дворце. Три-четыре дня от силы. Но взять сменную одежду, белье
и защитные амулеты нужно было.
Я со вздохом осмотрела смой гардероб,
подумала, что для отваживания его высочества платья должны быть еще более
чопорными, а заодно и плохо сшитыми, и начала складывать все, что попадалось
под руку, в сумку.
На сборы у меня ушло минут
пятнадцать-двадцать. Потом я с чистой совестью завалилась на кровать. Можно
было и спать лечь.
Утро
началось громко. Барсик вломился ко мне в спальню и, не сдерживаясь, принялся возмущаться
тем, что коварная хозяйка свои-то вещи точно сложила. А вот о нем,
бедном-несчастном котике, подумать не изволила.
- Какие у тебя могут быть свои вещи? –
прикрывая ладонью зевоту, спросила я. – Что ты вообще орешь как потерпевший? Во
дворце что, вещей нет? Подушку для сна тебе не выдадут?