Семен отвлекся и не увидел тот момент, когда девушка поплыла. Она по-прежнему держалась за зеркало, но глаза закатились, ноги стали подгибаться, и, когда она оказалась на полу рядом с гинекологическим креслом, он уже ничего не мог сделать. Колпак с головы Лены свалился, и белокурые волосы рассыпались по полу. Халатик задрался, открывая взору докторов тоненькие белые бедра и розовые трусики.
– Катя, твоя девочка упала, – крикнул Семен Михайлович, но анестезиолог уже спешил на помощь.
– Ой, какие у девочки Лены трусики, – хохотнул Дима, отдергивая халат на девушке и поднимая её с пола.
– Катя, помоги Дмитрию Сергеевичу, – сказал Семен медсестре, заканчивая операцию в одиночестве. Встал со стула, сдергивая окровавленные перчатки с рук, и отошел к окну.
– Может, не будем экспериментировать, сама встанешь на следующий субстрат, – сказал он Кате, которая протирала виски приходящей в сознание девушки нашатырным спиртом.
Она кивнула, и Семен Михайлович Угарин удовлетворенно стал смотреть в окно.
Оставшиеся четыре субстрата абортировали быстро, чему он был только рад. Работа на этом конвейере уже настолько достала, что он с нетерпением ждал окончания каждого рабочего дня, и, главное, окончания этого месяца, когда в абортарии его сменит другой доктор.
Наверное, судьба у меня такая. Мысленно озвучив объяснение своей жизни, Семен посмотрел на окна своей квартиры. Темные безжизненные прямоугольники на четвертом этаже. Еще совсем недавно его встречали, выглядывая в окно. Всего лишь полгода назад.
Он поднялся по лестнице, открыл дверь и вошел в прихожую. Снял обувь и понес кулек с продуктами на кухню. Первым делом поставил кастрюлю с водой на газ, затем нажал на кнопку электрического чайника. Открыл холодильник. Загрузил его – масло, сыр, сметана на среднюю полку, мясные полуфабрикаты и бутылку водки (они с отцом любили, чтобы водочка была холодная) – в морозильник.
Сварил пельмени, разложил вилки, поставил рюмки, и, выставив успевшую охладиться бутылку водки на стол, Семен крикнул:
– Отец, ужин готов, – и, прислушавшись к тишине в комнате, добавил, – иди сюда, я уже разливаю.
Свернув крышку с бутылки, он щедро плеснул жидкость по рюмкам.
И залпом выпил.
– Опять без меня пьешь, – услышал он голос за спиной, и, повернувшись к отцу, пожал плечами.