Стриптиз - страница 17

Аленка будит меня рано. Мне сложно разлепить глаза, делаю это с таким усилием, что сама себе завидую.На часы даже смотреть не хочу. Боюсь узнавать, сколько сейчас времени.- Мам, мне бабушка все время говорит, что кто рано встает… - делает театральную паузу. И где только этому учится? - тому Бог подает, - интонации учительские, головой кивает. Огоньки только во взгляде еще детские, озорные.Ну вот как на нее злиться или обижаться? Пусть хоть еще раньше будит, только бы видеть их в ее глазах.- И что это значит?Мы все еще в кровати. Аленка утром очень говорливая. Постоянно рассказывает истории из садика, из художественного школы и приправляет все дурацкими шутками Артемки. Тот парень взрослее, а еще шустрее и быстрее. Не поспевает она за ним, а очень хочет. Вот и повторяет.- Не знаю. Бабушка дальше ничего не рассказывала.- А ты у нее спроси в следующий раз. Глядишь, интересное что-то выдаст, - даже саму любопытство съедает, что такого может выдумать моя мама. - Аленка, ты точно больше спать не будешь?- Неа, - уверенно заявляет. Ничего и не добавишь больше.- И даже просто не полежишь?- Неа.Тяжело вздыхаю. Тело само тяжелое, ноги свинцом налились.- Пойдем тогда завтрак готовить, принцесса!- Кашу я не буду.Начинается... Закатываю глаза. По плану идут мои доводы и убеждения, что каша полезна, особенно для таких маленьких и хитрых девочек. Но … на Алену они никогда не действуют. Упертая и упрямая она точно не в меня.- Ален, каша она…- Невкусная и мерзкая. Буэ!А потом я смотрю на ее вздернутый носик и нахмуренный взгляд. Руки скрестила на груди, смотрит строго, с долей надменности. Понимаю, что не хочу заставлять или шантажировать ее как меня когда-то в детстве. Помню, мама отбирала любимую игрушку, когда я отказывалась есть ее еду. Угрожала, что выкинет единственную куклу, если не сделаю то, о чем просят. Повторить подобное не смогу. Со своим ребенком так не смогу. У меня сердце расщепляется при мысли, что Аленка уйдет в комнату и будет там плакать от обиды. Как я. Обида эта с каждым годом будет расти внутри ее маленького сердечка. И вырастет до таких размеров, что в один прекрасный момент она поймет - “я не люблю свою маму”.Это смерти подобно.- А что ты хочешь?Она задумалась. Не ожидала такого от меня. Думала, опять уговаривать начну.- Может, чай с печеньем? Или бутерброды с сыром? - помогаю сделать выбор. Смешная она сейчас. И уютная.- Ну давай чай и печенье. Мне нравится, - улыбка озаряет ее лицо, глаза начинают светиться еще больше, становятся медовыми.Она усаживается на свой стул. Там везде наклейки с ее любимой Эльзой. И тарелка, на которую я сейчас положу печенье, тоже будет в нежно-голубых оттенках с блондинкой в середине. И чашка, и даже вилка с ложкой.- Мам, - Аленка кричит громко. Пугаюсь, - а можно я тебе помогу?- Давай.Аленка спускается со стула, двигает его по полу с противным скрипом ко мне и снова забирается на него. Довольная такая, что разрешили.- А бабушка не разрешает.Я так хочу рассказать, что и мне в детстве не разрешала. А если что-то делала сама, училась, то только ругала потом. “Неряха”, “Криворукая”, “бездарная”... что еще было? Память, наверное, стирает самые обидные обзывательства.Вспоминать это всегда неприятно.Помню только одного человека из прошлого, который меня хвалил.Как-то готовила ужин. Он обещал заехать поздно вечером. Потому что… нужно было уложить дочь. Я долго плакала после этой фразы, но ни слова не сказала ему в ответ.Олег и правда приехал поздно. Голодный во всех смыслах этого слова.Сейчас от этих воспоминаний такие мурашки по коже бегают. Приятные. Тело отзывается на эти картинки из моей памяти. Он ел то, что я приготовила. Боже, это была самая обычная еда: картошка и котлеты. А он наворачивал, словно это самый изысканный и желанный ужин в его жизни.И хвалил. От одного только “пиздец как вкусно” готова была все отдать. И тело, и душу. Вся была его, до последней клеточки.- Мам, - дочь возвращает меня с небес на землю. В то время я и правда была именно там, где хорошо, мягко и спокойно. - Чайник готов.- Правильней будет сказать вскипел.- А мне нравится по-другому, - вредная какая. Снова насупилась.Мы вместе завариваем вкусный чай с кусочками каких-то фруктов. Он очень нравится Аленке. Высыпаем печенье. Снова Аленкино любимое. И завтракаем. По-семейному спокойно сейчас.Мы вместе потом убираемся дома, гуляем. Обходим все любимые Аленкины площадки. Доходим до ее садика. Сегодня выходной, он закрыт. Но Аленка упорно ведет меня к забору. Там цветы посажены вдоль ограждения. И они своей группой за ними ухаживают, поливают.Аленке нельзя в обычной городской садик. Точнее, на ее диагноз просто там не будут обращать внимание. А Аленка еще слишком мала, чтобы объяснять взрослым, что ей можно есть, а что нельзя, какая активность нужна, а какая противопоказана.Мы нашли другой выход. Частный сад. Хорошо, что тот оказался недалеко от дома. Можно ли вообще сказать, что нам повезло в этом? Не думаю.- Лидия Константиновна сказала на следующей неделе принести растение, которое у нас дома выросло. Показать результаты. Где оно, кстати, мама?Останавливаюсь и смотрю на Аленку. Та медленно вышагивает вдоль забора, проверяет эти самые яркие цветочки.- Растение?- Ну цветок, - Аленка пальчиком пытается дотянуться до ближайшего цветка. Язычок высунула от усердия.Шумно вбираю воздух. До хорошей мамы мне еще долго и долго.- Пойдем в цветочный. Выберем.- Мы что? Будем покупать?- Угу, - даже грустно как-то стало. Представила, как бы радовалась Аленка, если бы мы сами посадили семечко и наблюдали, как оно прорастает, появляются первые листочки, а затем, возможно и бутон.- Тогда я хочу… - Аленка снова обдумывает.На лице хитрая улыбка. Задумала что-то хулиганское. Это влияние Артемки. Он еще тот хулиган!- А давай выкопаем из сада, а? - шепчет мне на ушко, стоило присесть на корточки.Начинаю смеяться. Понимаю, что не надо так делать. Аленка обидеться может. А сдержаться не могу.- Нет, Аленка. Пойдем с тобой выберем другой цветок. В магазине.Нахмурилась. Но перечить не стала. А в голове у меня уже сложилась сотня аргументов, почему так делать нельзя.Да, пожалуй, и в таких сложных ситуациях я чувствую себя все равно счастливой. Ненадолго.Заходим домой с ней, Аленка весело хохочет. В руке у меня горшок с розой. На упаковке была наклейка с Эльзой. В этот момент я возненавидела всех, кто причастен к этому обману. Потому что не улавливаю связи цветочного магазины, бордовой розы и диснеевского мультика. Но зато Аленка быстро заценила этот ход.Мы даже успели заскочить перекусить в кафе недалеко от дома. Прогулка была долгой и качественной. Свежий воздух необходим ей, как и умеренные нагрузки.Уставшей сейчас такой выглядит. Глазки закрываются. Знаю, что уснем сегодня вдвоем раньше обычного. Аленка без дневного сна, а я … вообще без нормального сна уже много-много месяцев. Не помню вообще, когда я полноценно спала ночь.Стук в дверь громкий. Нежданный гость прошел к нам минуя домофон. Переглядываемся с Аленкой и одновременно пожимаем плечами.- Ты кого-то ждешь? - спрашиваю Аленку. Играю.- Нет, - она даже пугается немного. А я теряюсь.Подхожу к двери и смотрю в глазок. Дальше не знаю… То ли облегчение, то ли сожаление.- Привет, мам, - говорю нейтрально.Она выглядит расстроенной и злой. Впрочем, как и обычно. И всегда меня это задевает. Подсознание подкидывает мысль - я в чем-то виновата. Из-за меня она злится, я что-то натворила. Только взрослая я этому сопротивляется из последних сил.- Пропустишь, может? - голос повышает. А я отступаю в сторону.В душе клокочет обида. Это ведь только приветствие, всего лишь просьба. Но она уже пропитала ее каким-то пренебрежением и высокомерием.- У тебя что-то случилось?- В смысле? Ты же должна была сегодня на свои танцульки идти?Сердце частит. Понимаю, что перепутала что-то, действительно стала виноватой и начинаю безумно переживать. Слова застревают и мысли путаются. Сама возвращаюсь в детство.Только сейчас я уже другая. Пытаюсь стать другой. Я взрослая. У меня есть дочь.- Извини, я сбилась с графика и что-то напутала. Сегодня у меня выходной. А вот вечером завтра выхожу. Буду благодарна, если посидишь с Аленкой.Мама поджимает губы. Лицо такое недовольное, что вот-вот готова разразиться тирадой. Жду ее. Прекрасно знаю, о чем она будет.И больно. Всегда.- Ты вообще нормальная? Я значит, все бросила, с работы отпросилась пораньше, чтобы доехать вовремя, а тут на тебе. Она, видите ли, выходная.- Извини. - Говорю тихо и опускаю взгляд вниз. Мне всегда будет больно это слышать. Наверное, следует это просто принять.- Чай хотя бы поставь. Летела сломя голову к непутевой дочери. Устала.Молча бреду на кухню. Ставлю чайник. Все движения до невозможности простые, но пропитанные тяжестью. Я делаю это все через силу.Мама проходит на кухню и садится на стул. Сверлит взглядом, рассматривает меня со спины.Аленка заходит на кухню и просто здоровается с бабушкой. Ни тебе объятий, ни поцелуев, ни веселого смеха. Даже улыбки и то нет. Скупое приветствие.- Ты почему босиком? - Аленка смотрит на свои ножки. Дома тепло, я не вижу смысла надевать их. Тем более ноги у нее всегда горячие, огненные. - Заболеть хочешь? Мне некогда будет с тобой сидеть дома, пока мать твоя ошивается где-то.Аленка смотрит на меня, а в глазах читаю непонимание.- Мама, при Аленке давай без подробностей, пожалуйста, - прошу ласково. Как могу. Но саму воротит и от этих фраз, и от моей интонации.- А что? Стоит только ей с соплями домой прийти. Все. Понеслось. Звонки, просьбы. Тебе надо с ребенком дома быть, а не на других скидывать.Чайник закипает. Со звоном ставлю чашку, наливаю кипяток. Он, конечно же, разливается. Под чашкой образуется небольшая лужа.- Вот ты криворукая. Давай сюда. Сама себе сделаю.Маленькая девочка внутри меня уже плачет. Ей так горько. Обида огромная. А высказать ее не получается. Слова теряются.Отхожу от стола и наблюдаю за мамой. Она осунулась за последние годы. Одежда опрятная, но фасон прибавляет ей возраста. Значительно так. Ведь ей всего сорок пять. Она родила меня так же рано, как и я Аленку. Но почему-то я не встретила в ней ту, что поддержит. Скорее наоборот. Она свои переживания, свои обиды вымещала на мне. На маленькой девочке Нине.Аленка прижимается к моей ноге, уткнулась. А я сжимаю ее плечо. Крошка моя. Я так боюсь стать такой же озлобленной, как и моя мама.- Печенье!Достаю с верхней полки упаковку свежего печенья, выкладываю на тарелку. Жду банального спасибо. И, конечно же, не слышу его.- Ты придешь завтра?- Приду. Ребенок не виноват, что у него такая мамашка.Бьет по-живому. Родной человек, близкий. Мама. А рана от ее слов такая, что вздохнуть больно.- А я виновата, мам?- Ты о чем?- Ты сказала, что ребенок не виноват. Я ведь тоже когда-то была ребенком.Она только фыркает в ответ. Но взгляд свой отводит. А я хочу посмотреть ей в глаза. Они ведь такие же как и у меня - голубые. Раньше мне хотелось быть на маму похожей. Ведь она мне казалось самой красивой.Мама шустро проходит в коридор, спешно обувается. Мой вопрос ее застал врасплох. Может, в глубине души она и чувствует вину, но никогда в ней не признается. И прощение никогда не попросит.- Во сколько завтра приехать? - голос кажется уже мягче. Или это все игра воображения. Хоть бы это было не так. Я каждый раз надеюсь на чудо.- Как и сегодня, - опускаю взгляд, вспоминаю, что перепутала даты. - К семи.- Ладно. Приеду.- Мам, - зачем-то торможу ее. - Мам, ты меня любишь?Жду ответа. Даже не дышу. И маленькая девочка внутри меня тоже ждет. Отчаянно так, с такой надеждой, что душа может не выдержать.- Иди Аленке носки одень! Простудится ведь ребенок. А у нее астма, ей нельзя болеть. Помню, когда на скорой ее увезли с приступом.И она с хлопком закрывает дверь. Из моих глаз катятся слезы. Это той маленькой девочки, чья надежда угасла насовсем.- Пока, мам, - говорю я закрытой двери.________________________Мне всегда сложно писать такие главы, когда рассказываю про прошлое героев. Кажется, что это несколько не вписывается в общий сюжет.Продолжать раскрывать героев?