Правдой ли было то, что он видел –
тяжело сказать, но прорубающий ряды врагов ради встречи с рыцарем
воин должен был быть удостоен честного боя.
Таков был кодекс Паладина,
руководящего бандой бандитов.
И, высоко подняв руки, Паладин
закричал:
— Разойтись! Никому не вмешиваться в
бой двух командиров! — такой приказ отдал Паладин Архара, понимая,
что идущий в его сторону воин не остановится, пока не достигнет
своей цели.
Выставлять против него пешек – лишь
трата ресурсов. Глаза атакующих демонов вспыхнули фиолетовым, и,
механическими движениями, они сошли с пути эльфа, но не прекратили
двигаться на поселение.
В эту же секунду взгляды двух воинов
столкнулись.
Высокий демон в чёрных латах, каждый
элемент которых был украшен орнаментом скелета совы.
Низкий, сгорбившийся эльф в
разорванной кожаной броне и заляпанном кровью шлеме десятника армии
Баронства Голдвей.
Достав двуручный молот, фанатик и не
успел опомниться, как оппонент был в нескольких шагах от него,
готовясь к прыжку с целью проткнуть глаз врага.
Тут же паладин приготовился отбить
летящее в него тело, и не прогадал.
Прыгнувший на рыцаря эльф был поражён
ударом молота.
Безумец оказался сброшен с дороги,
врезавшись в многолетнее дерево Лиирм.
Любой бы погиб от удара
нечеловеческой силы, но буквально на глазах огромная вмятина в
торсе эльфа выпрямлялась. Под действием силы восстановление,
кожаная броня, вонзившаяся в тело, также выпрямлялась.
Удивление наполнило сознание
Паладина.
Никто не переживал прямое попадание
его атаки до сегодняшнего дня.
— Хранитель, за что ты так страстно
сражаешься? — спросил демон, удерживая молот на плече согнутой
правой рукой. Вытянув левую руку, мужчина продолжил: — может быть,
ты есть истинный воин справедливости? Иль ты защитник слабых,
прибывший сюда с целью кары грешного меня?
Ингвард не слушал, вернувшись на
дорогу, он начал медленно обходить противника, пытаясь найти
возможность для атаки.
Броня была идеальной, сделанной будто
самим богом для защиты своего последователя.
Единственным уязвимым местом был
зазор между шлемом и кирасой, а также разрез для глаз. Без долгих
раздумий, увидев возможность нанести куда-то удар, озверевший
парень ринулся на своего оппонента.
Из под шлема десятника доносилось
рычание, которое Паладин для себя оценивал, как проявление
праведного гнева.