Пурпурное сияние – единственное, что
застыло у него в сознании, когда он достал меч.
А дальше было чувство разрезаемой
плоти и разрубаемых костей.
Он убивал, убивал и убивал.
Раны на теле уже совсем скоро
прекратили заживать с невероятной скоростью, а сознание избавилось
от эффекта дурмана, но эльф продолжил сражаться.
Не оставалось места мыслям. Не
оставалось места ничему, кроме резни.
И вот он снова вонзает меч в чьё-то
брюхо. Сползающее с меча тело оставляет длинный шлейф крови и
дерьма на мече.
…
Бегущий на него с топором воин –
защита от его удара путём остановки рук щитом – колющий удар в
глотку. Брызги крови закрывают обзор пеленой.
…
Двое воинов с мечами – блок одного
щитом – отведение удара второго при помощи меча – удар в висок
щитом – удар лезвием меча в живот.
…
Рвущийся на него копейщик – надёжный
щит вновь выдерживает удар – в одно движение Ингвард прорубает руку
врага – корчащийся от боли демон падает на землю – встав ему на
череп, Ингвард со всей силы наносит несколько ударов, пока не
видит, как мозг врага брызгами покрывает весь сапог.
Не было чувства усталости, хоть он и
сражался уже более тридцати минут.
Ушастого нельзя было назвать хоть
сколько-то умелым бойцом, враги не нападали бездумно, и, в отличие
от озверевшего эльфа, им была присуща хоть какая-то тактика.
Лишь узкая и пересечённая местность
не позволяла им всей толпой накинуться на юношу и разорвать за
секунду. Немаловажным фактором было также то, что со спины их
начинали вырезать крестьяне, которыми руководила израненная и
изуродованная эльфийка.
Со временем, силы врага потеряли
какую бы то ни было тактике. Но они не убегали. Они продолжали
наступать на Ингварда из последних сил, пока, наконец, последний
враг не был обезглавлен фиолетовым клинком.
Стоя и смотря на кучи трупов вокруг,
Ингвард сделал несколько шагов. Перенапряжённые, высохшие мышцы не
выдержали, и он упал.
Ослабленное, измученное сознание
также подвело, и он потерял сознание.
Мерзкое верещание птиц опять не давало
покоя эльфу. Для его длинных ушей оно было весьма громким. Но вот
запах вокруг был приятен. Так приятен, что не хотелось
просыпаться.
«Мерзкие птицы… как же я вас
ненавижу…»
Будь у Ингварда время, он бы с
радостью занялся тем, что начал бы отстреливать птиц с помощью
пращи.
Уже давно, почти с момента прибытия в
Королевство эльф возненавидел птиц: мерзкие, гадящие и шумящие
существа, которые, к тому же, обладали тем, что отняли у
Ингварда.