- Да, малышка, ты не племенная кобыла. Ты лучше. Моя невеста. И моя будущая жена, - звучит хриплый шепот прямо над самым ухом.
Меня будто пронзает током. Парализует на месте и теперь к мурашкам, покрывающим кожу, добавляется частое дыхание и быстрый стук сердца. Я будто пробежала целую сотню километров, но нет, я всего лишь смотрю в чужие омуты глаз. Камиль словно гипнотизирует, иначе я не могу себе объяснить, почему еще не дала ему пощечину.
- С чего вдруг я? Ты терпеть моего отца не можешь, - тихо говорю я.
- Что правда, то правда, этого не отнять. У нас с твоим папашей давняя неприязнь, - ухмыляется Камиль, разглядывая меня внимательно своим доминирующим взглядом сверху вниз. – Тем забавнее будет, когда наша кровь смешается. Твой папаша будет у меня на коротком поводке. Здорово же, что у него появится внук от человека, которого он ненавидит?
Не стоило, ох не стоило этого говорить! Я вспыхиваю всего от пары фраз и с меня будто пелена слетает.
- Я не собираюсь рожать! Тем более от тебя! – восклицаю я, выходя из себя и отпихиваю Камиля.
Конечно, он поддается, отступает, потому что вряд ли я вообще способна сдвинуть с места его тренированную литую фигуру.
- Я уже сказал, что переменю твое мнение. Поверь мне, скоро ты сама захочешь этого, - хмыкает с улыбкой Леднёв.
Что?! Да что это за самоуверенный наглый дикарь! Просто невыносимый! Мало того, что похитил, так еще и издевается!
- Очень сомневаюсь!
- Вот увидишь, детка, - голос Камиля вдруг становится обволакивающим и мягким, а в тембр добавляются урчащие нотки.
Всего шаг – и он снова рядом. Хватает за подбородок, не давая отстраниться, и шепчет прямо в губы:
- Мы будем очень часто и подолгу делать ребенка. Долго и приятно... Я буду драть тебя так, чтобы ты скулила и хныкала от восторга, чтобы плакала от очередного оргазма. Везде, где захочу и когда захочу. Везде, где захочешь отдаться ты.
Меня бросает в жар. Широко распахнутыми глазами я смотрю в черную бездну напротив. Леднёв так смакует эти слова, он в предвкушении, он так сильно хочет, чтобы это стало реальностью. Даже в одном этом прикосновении, когда он лишь гладит большим пальцем подбородок, чувствуется жадность и голод.
- Это мы еще посмотрим! – выпаливаю я, отшвыривая от себя руку Камиля. – Убирайся!
Я вся дрожу, сама не понимая от чего. А еще мне страшно, что Зверь вдруг сорвется и действительно набросится на меня, как оголодавший хищник, полностью оправдывая свое прозвище. Я уже многое слышала о нем несмотря на то, что в дела отца никогда не лезла, и байки про Камиля ходили самые разные. От некоторых особенно было не по себе.