Отец вдруг отвешивает мне пощечину такой силы, что перед глазами темнеет. Я отшатываюсь, зажимая пылающую огнем щеку ладонью и бросаю на него испепеляющий взгляд. Ни секунды больше я не задержусь в его доме! Лучше на улице жить или вернуться к Камилю, чем оставаться рядом с ним. Леднёв хотя бы не относился ко мне, как к куску мяса.
Резко развернувшись, я кидаюсь к выходу из кабинета, но, распахнув дверь, врезаюсь в рослую фигуру мужчины. Тот преграждает мне путь, больно перехватывает за локоть.
- Отпусти! Ты слышишь?! Скажи, чтобы он отпустил меня! – кричу я, пытаясь высвободить руку, колошматя кулаком по груди мордоворота.
Но отец игнорирует мою просьбу, суровым тоном приказывает:
- Отвезите ее к Айдарову. Раз не хочет по-хорошему, пусть он сам разбирается со своей будущей женой.
Меня будто окатывает ушатом ледяной воды. Нет, только не это!
- Ты не посмеешь! Папа! – голос дрожит, хоть я и пытаюсь сдержаться и не расплакаться. – Пожалуйста, не надо!
- Надо было слушаться. Теперь ставь свои концерты перед ним. Посмотрим, какой покладистой ты станешь через недельку, - от кривой ухмылки отца мороз продирает по коже.
- Пожалуйста… - мой хриплый скулеж вряд ли слышен ему, потому что охранник, повинуясь властному жесту отца, больше не церемонится и выволакивает меня из кабинета.