Я долго бродил по длинной широкой
улице, полной народа. Кстати, в первое свое посещение этого места я
все-таки поторопился с выводами. Нечистоты сливали в канавы,
вырытые по двум сторонам улицы. Тогда, когда при мне кто-то вылил
свой ночной горшок прямо на дорогу – это, наверное, был просто
максимально некультурный человек, которому пофиг на правила. Пока
бродил по улице, ни разу не видел, чтобы подобное повторилось. Но в
любом случае грязь и вонь были основными характеристиками этого
места.
- Сын мой, сын… - донеслось где-то в
паре шагов от меня, и уже через несколько секунд меня за подол
плаща схватили чьи-то дрожащие слабые руки.
От неожиданности я отпрянул. Это был
немощный старик, склонившийся к земле. От моего резкого движения он
разжал пальцы и упал.
- Простите… - Подбежав к старику, я
помог ему подняться.
- Сын мой… - снова пробормотал он,
хватаясь за мой рукав.
- Простите его… - К нам подбежала
запыхавшаяся молодая женщина. – Он недавно потерял сына и обезумел
от горя. – Пойдем, пойдем, отец…
Но старик упорно не хотел отпускать
моей руки.
- Извините… - Женщина, виновато глядя
на меня, силой разжала пальцы старика и стала уводить его от
меня.
- Стойте! Не подскажете, где можно
снять жилье?
Женщина остановилась и в раздумье
поглядела на меня.
- Можете жить у нас, - наконец
ответила она медленно, будто сомневаясь. – Места мало и… удобств не
будет. Но мы дешево возьмем, - быстро добавила она.
- Я согласен. – А что, у меня был
широкий выбор?
- Пойдемте.
Я отправился вслед за странной
парочкой.
- Это ваш отец? – спросил я, немного
погодя.
- Отец моего мужа. Умершего.
- Но вы назвали его…
- Да, я называю его отцом. Он стал
мне им.
- Как умер ваш муж?
- Зачах от болезни. – Она заметно
помрачнела от разговора.
- Простите меня, - запоздало пожалел
я о своей неделикатности.
- Вам незачем просить прощения.
Мы шли минут десять, и то потому, что
старик не мог идти быстро. Остановились возле двухэтажного дома.
Архитектура этой части города удручала: темная, угрюмая, неуютная.
Будто даже дома в этом месте хмурились и были недовольны жизнью.
Дом был не очень большим, с двускатной крышей, с маленькими
оконцами. Мы поднялись на крыльцо, зашли внутрь. Здесь смердело не
только вонью мочи и грязи, но и отчаянием, безысходностью,
тоской.
Мы поднялись на второй этаж и пошли
по узкому темному коридору. Женщина остановилась возле самой
последней двери справа. Отперла замок. Я вошел вслед за
хозяевами.