- Так, давай, друг… медленно и с
расстановкой расскажи мне все, - попросил я, пытаясь удержать его
внимание, потому что мужик опять яростно затряс головой и закрыл
глаза.
Я почему-то был уверен, что мужик
просто ополоумел и сейчас запрется внутри себя, но он неожиданно
начал выливать на меня малопонятный поток слов. Самое странное, что
заговорил раб почти связно.
- Я должен взорвать нас всех… тут, в
пещерах… и тогда он не тронет мою семью… и у них будет маленький,
но свой дом. А еще им сведут метки рабов. И новая жизнь… и сын с
дочкой пойдут в школу… Но я должен заплатить за это. О, раб, ты не
можешь возомнить себе, какую я цену должен заплатить за это!
Полторы сотни человек, что живут здесь, погибнут под грудой
обломков!
Пришла моя очередь трясти головой.
Это что же получается – чувак только что признался мне, что
собирается устроить взрыв в пещерах? И как мне реагировать на
подобное заявление? Стоит ли принимать слова безумца за чистую
монету?
- Ты хочешь… взорвать нас всех? –
переспросил я.
- Да. И себя – себя тоже. Ведь даже
если бы я мог выжить… как жить после такого…
- Кто отдал такой приказ?
- О, это могущественный господин. Он
может подарить моей семье дом и…
- Да-да, я понял. И как же ты должен
устроить взрыв?
- У меня есть кое-что… магия…
артефакт…
- Так, ясно… магия – куда уж яснее…
Слушай, друг, а ты можешь отдать эту хреновину мне? Ну, артефакт
этот?
В глазах мужика промелькнуло новое
выражение – испуг? вспышка настоящего понимания?
- Что? Нет, я не могу, ведь тогда моя
семья…
- Не получит дом, я помню, -
нетерпеливо перебил я его. – Но стоит ли дом полторы сотни жизней
не повинных перед тобой людей?
- Жизни моих родных за жизни чужаков…
он не дома их лишит, а жизни… - Раб затрясся в приступе отчаяния и
горя.
- Жизни… - повторил я, лихорадочно
соображая, как быть. – Это действительно беда, горе. И мне очень
жаль – правда. Но вспомни еще раз – полторы сотни людских жизней.
Не родных тебе – да, но таких же людей, которым умирать не менее
страшно, чем твоей семье.
- Там мои дети…
- Здесь они тоже есть. И им тоже
очень страшно умирать.
- Что за разговоры вы тут ведете? –
громыхнуло над нами, и я резко вскочил.
За нами стоял Оскал. В руке его горел
факел.
- Он все знает, - указал на меня
раб.
- Что? – поперхнулся я от изумления.
– Вы заодно?