Жаль, Милана и сама на некоторое время стала одним из главных их
героев. Не утешало, что в лицо её никто провалом суда не тыкал,
боялись мести. За спиной-то шушукались с превеликим
удовольствием.
Ну, ничего. У Миланы уже был план, как утереть сплетницам носы и
реабилитировать себя в глазах общественности. Если она придёт на
какой-нибудь бал или приём с новым женихом, красавцем и обаяшкой,
все сразу заткнутся. И будут завидовать! Осталось только вернуть
Бертрану голос.
“Впрочем, пусть помучается, — Милана закусила губу и, позвав
служанку, велела принести писчие принадлежности. — Я ещё и
обиженную да страдающую от разлуки влюблённую дуру изображать
стану. Так что, когда мяуканье закончится, Бертран будет готов
сделать для меня всё, что угодно, чтобы замолить прощение.
И я захочу пойти с ним на многолюдный приём. Или бал, если он
хорошо танцует. О, спрошу, кстати, в письме, как бы между делом.
Хоть какая-то польза будет от марания бумаги. А ещё пожалуюсь, что
в моём почтовой артефакте кончаются заряды. Ах, это всего второе
письмо? Потому и пишу так мало, что он почти разряжен. Пусть
покупает и присылает мне новый! Пора ему начать привыкать, что на
меня надо постоянно тратиться. А то с Марком пришлось дрессировкой
несколько месяцев заниматься, к сожалению, уже после свадьбы.
Второй раз я такой ошибки не допущу, начну заранее”.
Лукреция почти сразу ощутила, что на неё направлены мысли
близкого человека, который уже на пути в её дом. Поэтому встретила
внучку на крыльце, изящным полукругом окружавшем парадные двери.
Поместье старой влиятельной ведьмы выглядело почти, как настоящий
замок, только маленьким и уютным. Плоские крыши круглых башенок,
пухлые колонны, пастельные тона — глядя на здание снаружи, и не
скажешь, что тут постоянно собираются совсем не малочисленные
шабаши.
Впрочем, у побывавших внутри поместья гостей интерьер не вызывал
диссонанса с экстерьером. Лукреция всегда любила функциональность и
уют, которые порой кажутся несовместимыми, и не приеемлила
излишнего пафоса. Показывать свой достаток и хороший вкус стоит не
обилием деталей, золота и прочей напускной мишуры, а дорогими
качественными материалами и максимально продуманными
конструкторскими решениями.
Экипаж остановился у ворот, ожидая, пока они откроются, но
Арабелла не могла больше сидеть на месте. Она вскочила, распахнув
дверь, как только движение прекратилось и, протиснувшись в щель
медленно раздвигающихся ворот, быстрым шагом направилась к
поместью, а следом за ней словно нехотя полетели отлепившиеся от
кареты шмотки. Напускная невозмутимость, которую героически держала
на лице Арабелл, таяла с каждым шагом. Пройти нужно было всего
метров десять, но к концу пути девушка уже бежала, глотая слезы. А
на груди обнявшей ее Лукреции разрыдалась в голос.