Но это же Альфа Крит, не забыли? Стоит мне
вмешаться, как меня подхватывают под локоть и тащат с собой. А мои туфли —
туфельки от Флер Лу-а! — остаются валяться у безголового трупа.
— Линда! Линда! Туфли! — кричу
ассистентке, увидев в толпе ее белое как снег, испуганное лицо, и активно
жестикулирую. — Там! Туфли!.. Уй!
Получаю между лопаток чем-то твердым
(надеюсь, стволом парализатора, а не чего-то пострашнее) и послушно затыкаюсь.
Сейчас у всех адреналин зашкаливает, пока не довезут до участка, не станут даже
разбираться, кто есть кто. Так что лучше придержать свои возмущения до кого-то
должностью повыше.
Погодите, ребята, дайте мне вашего шефа в
мягком кресле тепленького кабинета, вот там я развернусь, и посмотрим, кто
кого.
А в теплый кабинет хочется прямо сейчас —
полы в этом космопорте холодные до ужаса. Видимо, проектировщики не
планировали, что кто-то решит расхаживать тут босиком.
— Да иду я, иду! — Дергаюсь, снова получая
тычок в спину.
Зараза такая — двухметровый, в наглухо
застегнутой на все кнопки фиолетовой полицейской форме и в ботинках на толстой
подошве. И я — дышу ему в пупок, да еще и босая. Где сочувствие, мать вашу?
Третий тычок.
Молча сжимаю челюсти. Ну все, двухметровый
мальчик, жалоба тебе обеспечена.
***
Спустя два часа унижений, споров и тыканья
международного журналистского удостоверения всем, кто выше меня как минимум на
голову (в местную полицию, видимо, берут только от отметки метр восемьдесят и
выше), я сижу в мягком удобном кресле, болтая ногой в воздухе, и жду, когда шеф
участка принесет мне собственноручно сваренный им кофе. Он «по секрету»
поделился со мной своим горем: его предыдущая секретарша ушла в декрет, а новая
готовит напитки так, что проще умереть от жажды, чем взять что-то из ее рук.
Кошусь на стеклянную стену с поднятыми
жалюзи, за которой грустит за своим столом та самая секретарша. Миловидная,
блондинистая, тощая, но грудь при ней — пластика, скорее всего. Что же ты меня
обманываешь, капитан Маккинзи? Ты же взял ее на эту должность точно не ради
кофе.
Вручив мне горячую чашку с эмблемой
полиции на боку, капитан участка, подтянутый мужчина лет сорока с плюсом, с уже
явно седыми, но крашеными волосами, обходит стол и занимает свое место.
Улыбается. Натянуто так, фальшиво — пятерка за старания.