— Все три закона, — профессор поднял кулак. — Абсолютные и
непреложные аксиомы, выведенные ещё в древние времена, когда…
— Иннокентий Сергеевич, — подал голос я. — Знаете ли, но ведь
раньше третий закон был другой, не правда ли? Тогда почему они
считаюся фундаментальными, если Завеса до сих пор не изучена до
конца?
Я сел поудобнее, откинувшись на спинку стула. Дима что-то
прошептал с тревожным видом, наверняка пытаясь отговорить меня от
споров. Он почему-то боялся всех преподавателей и никак не мог
взять в толк, что другие боятся его ещё больше. Вика покосилась на
меня, но не сказала ничего. Остальные в классе замолчали.
— Третий закон был немного неточен, — нехотя согласился
профессор. — Но это исключение из правил, которое подтверждает…
— Третий закон был совсем другим. Закон цены и равновесия,
который справедлив для Хранителей, но не для обычных магов. Вообще,
я бы назвал их рекомендациями, кроме второго и частичного третьего.
Создавать вещи из энергии завесы — это действительно плохо влияет
на мир. Остальное можно обсуждать.
Говорил я спокойно, без издёвки, оскорбить профессора не было
моей целью. Но я знал, что всё равно его задену.
— О чём вы говорите? — профессор начал кипятиться. — Вы что,
знаете больше меня? Я изучал Завесу долгие годы! А вот всякие выс…
а вот всякие студенты, — он поправился, покосившись на Диму. — Вы
разве не читали «Фундаментальную природу Завесы» за авторством
Соколовского Сергея Борисовича? Александр, вы же не так глупы, как
Фомин, чтобы её не знать.
Эта книга за авторством отца профессора, который заседает в
императорском научном совете. А сам Иннокентий Сергеевич если и
знал что-то в совершенстве, так это и адреса всех игорных притонов
в центре.
Это его дело, чем он занимается, но то, что он совсем не
понимает в вопросе — это очевидно. И что хуже — он и другие
карьеристы мешают разобраться другим.
И только такой идиот, как наш профессор, будет издевать над
Фоминым, будущим ректором этого университета, очень талантливым
магом всех четырёх разрешённых групп. Фомин в совершенстве освоил
многие вещи, для которых у Соколовского не хватило бы и жизни.
Многие учёные сомневались в трёх законах Завесы. Некоторые
преподаватели вполне даже обсудили бы это со мной. Но вот такие
туполобые профессора, типа Соколовского, мешали всем. Их было очень
много, и они набирали в свои ряды только себе подобных.