– С чего ты взял, что у темных разлад? – удивился Венди – Из их болтовни я ни слова не понял.
– Как? Они же… – Говорили не на саразийском, а на кэшнаирском, демоны меня разорви! На кэшнаирском! – озарило меня. Получается, от фруктов истины мне кое-что перепало, а именно – знание тёмного языка. Хотя вряд ли я смогу на нём говорить так же свободно, как понимать. Но плюс в этом, несомненно, есть.
Если Кадемония и знала, что я прячусь в кустах, она вряд ли полагала, что я понял их разговор.
Я не смог сдержать улыбки.
***
Следующий день не принёс ясности.
Едва я осознал, что утро, демон его побери, наступило, как узрел камердинера. Не то чтоб его постной физиономии с утра не предвиделось, но я надеялся, что тяжёлая жизнь, что я вел в Чёрных Лугах, остудит ко мне интерес и меня хоть ненадолго оставят в покое.
Кантэль придерживался другого мнения, и, судя по блеску радости в глазах, у него ко мне имелось дело.
Я хотел притвориться спящим, но прозорливого камердинера не проведешь.
Предупредив мои намерения, он распахнул шторы, впуская в спальню утренний свет, и, придав лицу торжественность, объявил, что я уже проснулся, и как раз вовремя, потому что меня ждут дела.
По мне так это меня не касается, а по его…
– Дела государственной важности! – со значением добавил он.
Вот знает, как застать врасплох.
Умывшись и одевшись, вернее, позволив Кантэлю себя одеть – в конце концов, это его обязанность, и сегодня пусть он её выполняет – я вышел в гостиную, ожидая, что камердинер вручит мне кипу бумаг для вдумчивого изучения и полного погружения в скучные доклады. Отец говорил, что мне это полезно. Может, и так, только спать я сегодня не собирался…
– Вы просили предоставить доклад о том, как подданные относятся к кэшнаирцам и… к вам лично, – проговорил камердинер.
– И что? – Я поморщился, и хоть и не нашёл ожидаемой стопки аккуратно сложенных листов, предчувствовал, что их появление не за горами.
– Это оказалось непросто, – принялся Кантэль набивать себе цену, как бы намекая, что если я решу его выставить, то потеряю ценного слугу. – Вы ведь просили не в письменном виде… – На этих словах я даже заинтересовался. – Пришлось потрудиться.
Не успел я заинтересоваться ещё сильнее, как он вышел за дверь и через минуту вернулся. И не один. С ним были трое: рослый сухощавый парень, розовощёкий толстяк и мелкий парнишка. Они выстроились в шеренгу, как на плацу. Я озадаченно обозрел всех троих, пройдясь перед ними, не забыв осуждающе взглянуть в ясные глаза Кантэля.