Надя немного помолчала и строго ответила:
– Виктор ― означает победитель, поэтому ты должен справляться в сердечных делах без посредничества. Но мне больше нравится имя Иван ― моего мужчину зовут так.
– Вот те на! ― говорю, ― что ж твой Иван с тобой в музей не пошел?
– Он космонавт и готовится к полету, его не отпустили со службы. Никто из моих друзей не захотел пойти в этот музей. Вот я и решила поискать компаньонов среди сокурсников.
– Странная ты. Учишься на экономике, говоришь об архитекторе. Зачем тебе нутрии и амебы?
– У меня есть план: дважды обойти все московские музеи. Первый раз сейчас, пока учусь. Второй ― уже с детьми. Я иногда ловила на себе твои взгляды, но, извини, никак не ожидала сходу таких объяснений.
До метро Надя попросила ее не провожать, и я поплелся в противоположную сторону. На одном из переулков мне встретились две потасканные пришелицы. На мои деньги мы выпили плодово-ягодного, и я попал в оборот этих нечистоплотных девок.
Мы пили разливную бражку на Старом Арбате, а потом водку и пиво на Ярославском вокзале. Не помню как, но я все же сел на свою электричку. В вагоне меня сморило, и я совершил несколько рейсов в соседнюю область и обратно, но в родном поселке так ни разу не проснулся.
Ночью разбудили патрульные:
– Где я?
– Город-герой Москва.
– Опять?
Все строчки табло были пусты ― поезда уже не ходили. Домой было никак не попасть. Тогда я пошел по путям к вагонному участку.
Сторож, беспалый гуманоид, когда-то работал столяром в нашем цехе, но по пьяной лавочке отрезал циркуляционной пилой несколько пальцев. По старой памяти беспалый захаживал в нашу мастерскую, поэтому знал меня ― новенького мальчика Витю:
– Проходи, раз ты наш, деповской, ― на меня оскалилась старая овчарка, ― тихо, Карина, свои.
Принюхавшись, собака успокоилась, но тут же залаяла и побежала к воротам.
– Не пугайся, это она бомжей вокзальных гоняет, ― успокоил сторож, ― эти мутанты, как похолодает, тянутся вагоны взламывать, чтобы поспать в тепле.
Я хотел лечь в сторожке на топчане, но сторож не дал:
– Спать сюда пришел, что ли? Так не пойдет. Напросился в гости ― общайся, развлекай! ― сказал беспалый и достал бутылку «Столичной».
– Это гостиница «Москва» ― яркий пример архитектурного концептуализма, ― я ткнул пальцем на водочную этикетку, ― когда-то сам Сталин проект утверждал, в период кризисов ее снесли, а потом выстроили заново. Это был первый дом, с которым так поступили. А теперь весь центр столицы ― один большой новострой.