Истоки воспитания: каким мы хотим видеть новое поколение в России? - страница 10
«Глаз хочет смотреть, – говорил Песталоцци, – ухо – слышать, нога – ходить, рука – хватать. Но также и сердце хочет верить и любить, а ум – мыслить».
Иоганн Песталоцци
Как видим, то была проповедь не только саморазвития, но и нравственного самосовершенствования. По мысли Песталоцци, Бог создал весь род человеческий, но каждого конкретного человека должен доводить до совершенства только он сам – сам этот человек. И никто за него этого не сделает, даже Господь Бог. Коротко и ясно. Формула эта возвышает человека, позволяет ему видеть в себе не покорного и пассивного раба Божия, а личность, активно участвующую в собственной доделке.
Другая педагогическая идея Песталоцци – обязательное соединение обучения с производительным трудом. Дети у него работали на прядильных и ткацких станках, обрабатывали землю, ухаживали за животными, а он учил их грамоте, счету и другим дисциплинам – либо во время труда, либо в перерывах. Так сказать, без отрыва от производства.
Разумеется, система Песталоцци заключает в себе и другие идеи. Но если бы он высказал и разработал только эти – место в первой пятерке европейских педагогов ему было бы обеспечено.
Западные моралисты
Западное воспитание (французское и английское), начиная с XVII века, держалось не только на педагогах, но и на моралистах. Выдающиеся философы писали нравоучительные афоризмы, или максимы. Конечно, читали их только те, кто умел тогда читать. Но афоризмы эти были кратки, доходчивы и понятны даже простому народу.
Вот, к примеру, чему учил Франсуа Ларошфуко:
Любой наш недостаток более простителен, чем уловки, на которые мы идем, чтобы его скрыть.
Как раз те люди, которые во что бы то ни стало хотят всегда быть правыми, чаще всего бывают неправы.
С какой легкостью и самодовольством злодействует человек, когда он верит, что творит благое дело.
Только у великих людей бывают великие пороки.
Или Жан Лабрюйер:
Народу выпадает великое счастье, когда монарх облекает своим доверием и назначает министрами тех, кого назначали бы сами подданные, будь это в их власти.
У подданных деспота нет родины. Мысль о ней вытеснена корыстью, честолюбием, раболепством.
Бывают странные отцы, до самой смерти занятые лишь одним: дать детям основания не слишком скорбеть о ней.
Дети наделены воображением и памятью и умело пользуются этими свойствами в своих играх, повторяя то, что слышали и видели…