- Мистер Коул, мне кажется нецелесообразным держать меня здесь, - тихо, но уверенно начала я и уже собиралась разложить по пунктам, почему именно, но мне не дали договорить.
- Ешь молча, - коротко произнес он и, подцепив палочкой очередной кусок рыбы, заглотил его целиком.
Понимая, что этот человек уже все решил и слушать меня не собирается, я вновь повторила про себя “веди себя с достоинством” и, усмиряя панику, спокойным голосом произнесла:
- Благодарю, но я более не голодна. Могу я уйти?
Он бросил на меня недовольный взгляд и что-то сказал на кантонском официанту.
Я уже обрадовалась, что у меня сейчас заберут приборы и отпустят, однако вместо этого услужливый мужчина в униформе понес в мою сторону тарелку с рыбой.
Произведя таким образом смену блюд, он разложил столовые приборы, вновь вернулся на свое место и замер каменным изваянием.
Осознавая, что таким образом мне показали границы дозволенного, я аккуратно выдохнула, чувствуя беспросветный тупик. Даже сейчас, когда этот человек, казалось бы, выглядел расслабленным - сидел в удобной позе и поедал завтрак, от него веяло угрозой. Я бросала взгляд на его большие руки, оплетенные венами, представляла, что сейчас он будет меня ими касаться, и к горлу подходил ком.
“Не смей истерить. Будет хуже. Веди себя с достоинством”, - часто дышала я, пытаясь последовать собственным советам.
Чтобы отвлечься от ужаса происходящего, я опустила взгляд на блюдо с рыбой - рядом лежали вилки и ножи, а чуть выше, недалеко от бокалов для воды и соков, палочки.
Машинально выбрав нож для рыбы, я дрожащими руками продолжила завтрак, отодвигая на второй план мысль о том, что со мной будет дальше, и не могла избавиться от ощущения, что меня будто продолжают тестировать, как лот, который только что приобрели. Вернее, получили в подарок и еще не успели изучить.
Я настолько была напряжена, пытаясь смириться со своей участью, что когда зазвонил телефон Коула, дернулась и чуть не выронила вилку из рук.
- Да, скоро буду в офисе, - ответил он и, завершив разговор, посмотрел на меня. - Сейчас свободна. К вечеру тебя приведут в порядок. Поедешь со мной на ужин.
Закончив этот короткий спич, он вытер рот льняной салфеткой и, встав из-за стола, покинул террасу.
Наблюдая за удаляющейся фигурой Коула, я нахмурилась и никак не могла разобраться, зачем меня кормили и зачем я должна была приводить себя в порядок. Он не планировал сейчас мою казнь, потому что собирался ехать на работу - это можно было понять по его тону.