На сам особняк я даже не обратила внимание. Механически
спустилась с башни, была кому-то представлена, но не запомнила ни
имён, ни лиц. Меня поселили в какую-то комнату, к счастью, не
слишком близко от спальни Алекса. Детские комнаты оказались по
соседству.
Обедать я отказалась, аппетита не было совершенно. Дети начали
что-то подозревать, но я успела шепнуть им пару слов по-русски о
том, что мы поговорим позже.
После обеда сыновья отправились изучать дом, а я осталась у
себя, насилуя голову в попытках придумать выход из создавшейся
ситуации. Кажется, ещё никогда в жизни мне не было так плохо. Что
делать дальше? Что говорить детям? Я никогда не хотела и не умела
им врать, с детства говорила всё, как есть, подбирала простые слова
и примеры по возрасту.
Что я могла сказать им сейчас? Что папа хотел убить маму, но
передумал? Но мама была настолько ослеплена своими желаниями, что
догадалась об этом только сейчас? Что мать — клиническая идиотка, а
отец — психопат? А на психиатра им придётся копить самим, так что
лучше начинать прямо сейчас?
— Мам? — постучался Сашка.
— Да? — я приоткрыла дверь, чтобы впустить сыновей.
— Что с тобой? Вы поссорились? — хмуро спросил Лёша. — Папа
злится.
— Да, можно сказать, что поссорились. Но это совсем не из-за
вас. Просто так вышло.
— Ну ничего, помиритесь ещё, — оптимистично заявил Сашка, а
внутри у меня всё сжалось от вины перед детьми.
Что же я наделала?
— Папа сказал, что он уезжает надолго. Возможно, на целый месяц,
— расстроенно сказал Лёша.
— Это хорошо, — с облегчением ответила я, погружаясь обратно в
свои мысли.
— Мам, ты чего? Что значит «хорошо»? Его целый месяц не будет! —
эмоционально воскликнул Саша, и я впервые осознала, что Алекс стал
им дорог, и они его полюбили.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Мысленно костеря свою глупость и наивность на
все лады, я закусила губу.
— Хорошо, что есть время остыть и подумать. Как-то жили мы без
него девять лет, и месяц прекрасно проживём, всё будет хорошо.
Мальчики явно ждали другого ответа, озадаченно переглянулись и
уставились на меня.
— Мам, он тебя обидел? — спросил Лёша.
Захотелось разреветься, но я лишь погладила пепельно-русые
макушки.
— Все иногда ссорятся, всякое бывает. А сейчас бегите на
тренировку, только прошу вас никому о нашем разговоре не
рассказывать. И дальше все наши личные дела будем обсуждать только
на русском, договорились? Помните, что это наш секретный язык?