Это
не понравилось, зацепило, но Ноэль привыкла быть честной с собой, так что
следовало признать: все так и есть. Аарон опытнее, увереннее в себе… Да и просто
откровеннее, смелее в выражении своих желаний.
— Я
должна буду создать вас… — Ноэль вновь сглотнула. — В смысле вашу призрачную
копию, чтобы после поместить ее в куб и дальше работать уже с ней.
—
И?..
— И
для этого вам придется обнажиться и… подвигаться передо мной.
—
Что ж, ваше предложение тоже из числа тех, от которых практически невозможно
отказаться.
Это
было самое странное и, пожалуй, самое прекрасное, что когда бы то ни было происходило
в мастерской у художницы Ноэль Монфер-л’Ари. Да и, наверно, в ее жизни, если
брать интимную сторону. Фантазии такого рода случались. И довольно часто, если
честно. Но чтобы в реальности… Однако ж факты были таковы: бесконечно
сексуально привлекательный мужчина неторопливо раздевался перед замершей в
кресле Ноэль. Раздевался, действа этого совершенно не стесняясь, прекрасно зная
о красоте своего тела и, скорее всего, о том впечатлении, которое может
произвести на единственную зрительницу устроенного шоу.
Первым
в соседнее с Ноэль кресло отправился сюртук, потом жилет и шейный платок. Затем
Аарон присел, чтобы расшнуровать туфли и снять носки. Даже стопы его ног и те
были совершенны, но куда более завлекательное зрелище ждало впереди, когда
Аарон принялся расстегивать пуговицы на рубашке, а после и на ширинке брюк,
чрезвычайно ладно обтягивавших бедра и заметно увеличившийся бугор между ног.
—
Прошу простить за подобную… откровенность, — Аарон, развел руками. — Ничего не
могу поделать с собой.
—
Мужское тело в некоторых вопросах не умеет лгать, и иногда мне кажется, что
именно это более всего и привлекает…
Ноэль,
все еще неуверенная в необходимости полностью раскрывать свои желания,
проглотила слово «меня», но Аарон его все же, кажется, как-то уловил. Член у
него оказался именно таким, как и хотелось, как и представлялось во вчерашних
срамных видениях: прямым, ровным, цветом кожи лишь чуть-чуть темнее остальных
частей тела, не громадным, но и не крохотным — соразмерным. Не член, а
произведение искусства, которое могло бы украсить мраморную статую. Куда там
немногим натурщикам, наготу которых доводилось видеть во время обучения в
Академии художеств. Вспомнилось, как Ноэль мечтала о поступлении в нее и как
боялась спросить у мужа разрешение. А главное, последующее изумление, когда тот
с легкостью отпустил жену на все четыре стороны после того, как получил то, что
и хотел — необходимых по закону наследников.