— Полчаса.
Охранник пощелкал по клавиатуре, и на мониторе высветилась я, уходящая в туалет, и Бастиан, подхватывающий мою сумку и быстро направляющийся к выходу.
— Вот дерьмо! — выругалась я.
— Говорила мне мама: «Не доверяй красивым мужикам», — подвела итог официантка. Сейчас я была полностью солидарна с ее мудрой матушкой.
— Почему вы его не остановили? — спросила я, поворачиваясь к официантке.
— С какой радости? Вы-то остались, — подбоченилась официантка. — Может, это у вас игры такие, откуда мне знать! Они не заплатили, — это относилось уже к менеджеру.
— Полицию вызывать будем? — без особого энтузиазма спросил тот.
Я в задумчивости покусала губу. Шут с ней, с сумкой. Мне она все равно никогда не нравилась. Денег в сумке было мало — на чашку кофе и такси. Жалко было новенького телефона, купленного на честно накопленные заработки.
А еще ключи! А вдруг Бастиан решил меня ограбить? Но я громко фыркнула, сразу отогнав эту мысль. Он ведь не знает, где я живу. К тому же никогда не слышала о знаменитых музыкантах, которые на досуге воруют чужие сумки, а потом грабят квартиры их обладательниц.
— Деньги были в сумке, — пояснила я ожидавшему ответа менеджеру. — Разрешите мне сделать несколько звонков.
Менеджер кивнул, и мы вернулись в его кабинет. Я несколько раз набрала номера мамы и отца, но все было бесполезно — ни она, ни он не отвечали. Я даже позвонила в магазин, хотя отец так поздно никогда в нем задерживался, но тщетно. После десятой попытки менеджеру надоело наблюдать за мной, и он протянул руку за трубкой.
— Просто вымойте посуду и пол в основном зале, и я спишу долг. Вам повезло, что заказ был не на большую сумму, — вздохнув, сказал он.
Я кивнула, размышляя о своем везении, и послушно поплелась за ним на кухню.
Спустя два с половиной часа, оплакивая свой маникюр, насквозь пропахнув едой и средством для мытья посуды, я вышла на пустынную улицу, смутно представляя, как буду добираться до дома.
Можно, конечно, дождаться, когда отец приедет открывать магазин или начнет работать редакция, чтобы занять денег на такси. Но я отбросила эту мысль. За то время, пока я сражалась с грязными тарелками, я так накрутила себя, что была в бешенстве. Именно злость придала мне силы.
Решив, что доберусь до дома пешком, я бодро двинулась по проспекту. Туфли на шпильках громко стучали по мостовой. Плюнув на все, я сняла их и пошла босиком. Хорошо еще, что в этом году снег рано растаял, и дождя нет. Хотя мостовая неприятно холодила ноги, я продолжала идти.