— Не стой столбом, найди себе обувь! — крикнула я.
Когда я вышла, Элай как раз завязывал шнурки на кроссовках отца.
— Ну что, идем? — выпалил он.
Я подняла с пола свою куртку, а Элаю протянула утепленную джинсовую куртку отца, затем сняла преспокойно висевший комплект ключей с крючка на стене и, еще раз окинув взглядом родные стены, кивнула.
— Пошли, любитель капусты.
5. Глава 5
Когда мы спускались по лестнице, в голову мне пришла одна простая мысль.
— Слушай, а почему соседи никак не отреагировали на то, что творилось в моей квартире? Судя по масштабам разрушения, шум стоял, как при землетрясении. А стоило мне заорать, так они сразу начали по батарее колотить.
— Не знаю, — последовал привычный ответ.
— А вот сейчас и узнаем. — Я остановилась перед дверью соседки, что жила в квартире прямо под нами. — Раиса Аристарховна, откройте, это Амалия!
— Аристарховна, Аристарховна, Аристарх… — принялся бормотать Элай.
— Эй, ты чего?
— Какое безумно знакомое имя…
Загремел замок, и дверь открылась, явив нашим глазам соседку, даму преклонного возраста, которая, однако, всегда была в курсе всех новостей не только нашего дома, но и трех по соседству. Она сжимала рукой ворот теплого халата в цветочек.
— Амалия, душенька, что случилось?
Вот незадача, из головы совершенно вылетело, что и шести утра еще нет! Но, успокоив свою совесть тем, что у пенсионеров все равно бессонница, я улыбнулась и быстро спросила:
— Раиса Аристарховна, доброе утро. Подскажите, вы ничего не слышали пару часов назад? Ну, знаете, каких-то странных звуков?
— А как же! Слышала! — обрадовалась соседка, а я обрадовалась заодно с ней. Может быть, сейчас мне удастся хоть что-то прояснить. — Кто-то вопил так громко, словно его режут. Я уже хотела полицию вызывать, но потом все стихло. Правда, было это примерно полчаса назад.
— Ай-ай-ай, да вы что! — покачала я головой, сдерживая разочарованный вопль. Так вот кто колотил по батарее! — А больше ничего не слышали?
— Что именно? — недоуменно спросила соседка.
— Э-э-э… Ну-у-у… Как передвигают мебель, например? Или бьют посуду?
— Да кто же таким будет посреди ночи заниматься? — удивилась пенсионерка.
— Действительно, кто? — пробормотала я. — А мама ничего вам не оставляла для меня? Может быть, она просила что-нибудь передать?
— Амалия, душенька, что-то случилось? — в маленьких серых глазках засветилось любопытство.