Разместившись в рюкзаке с пластиковым окошком, чтобы следить за
тылами, я скомандовал:
— Открывай врата!
Бобби Котик открыл бункерные гермодвери, мы вышли в ангар.
Раньше гермодверь закрывалась автоматически, но мы приватизировали
все генераторы, аккумуляторы и вообще всё, что было электронного,
поэтому сейчас Котик запирал её вручную.
— Водить ты не умеешь, да? — спросил я, на всякий случай.
— Нет, повелитель, — ответил Котик.
Откуда бы ему уметь водить? Да и нахрена? Если мы на своих двоих
в тот раз привлекли внимание, то на колёсах будем светиться на
местности новогодней ёлкой...
Снегоходов Кирич не предусмотрел, поэтому мы поедем на Ниссане
Пешкае.
— Котик, слушай анекдот! — заговорил я, когда немёртвый начал
движение по очень твёрдому и почти не скрипящему снегу. — Утонул
корабль. Пассажиры барахтаются в воде, торчат одни головы. Матросы
на лодке торопятся спасти их: хватают за волосы и затаскивают в
лодку. Вдруг рядом со шлюпкой появляется абсолютно лысая голова.
Один матрос несколько секунд озадаченно смотрит на нее, затем бьет
по лысине веслом: «Блядь, нам тут не до шуток!»
— Ха-ха, повелитель, смешно, — произнёс Котик сугубо из
вежливости.
— Эх...
Я вижу удаляющуюся заснеженную гору, в которой расположен
ограбленный нами бункер, а впереди нас ждёт непрерывный путь к
берегам.
/Земли ругов, у города
Эрарихея/
— Огонь! — скомандовал новоиспечённый рыцарь-командор Иван
Точилин.
Рыцарем-командором его назначил епископ Паисий, в честь начатого
похода против ругов. Это лишь формальное подтверждение всех
полномочий Ивана, который и так был первым человеком в Ордене
тернового венца, но это было нужно, чтобы начинать продвижение
новых братьев по иерархии.
Рыцарем-капитаном теперь был Степан Савушкин, с перспективой
стать рыцарем-магистром, которого Иван перескочил.
Валентина Горенко и Давыд Некипелов являются
рыцарями-лейтенантами, как прежде, а вот Елизавета Машко перед
походом получила звание рыцаря-прецептора, (2) ответственного за
учебно-научную часть их ордена, ведь не зря у неё класс
«Учёная».
С обучением братьев дела идут ни шатко, ни валко, арифметику и
грамоту на минимальном уровне осваивают, но Ивану этого мало.
Он прекрасно знал расхожую фразу, приписываемую канцлеру Отто
фон Бисмарку, но на деле принадлежащую не ему, а профессору Оскару
Пешелю: «Когда пруссаки побили австрийцев, то это была победа
прусского учителя над австрийским школьным учителем».