Так что одна надежда на доблестную японскую армию, которая
оставила кучу оружия в своих холодных руках, а также на не менее
доблестную японскую полицию, продавшую свои жизни достаточно
дорого. Ну, надеюсь, не слишком дорого, потому что, если к оружию
не будет патронов, то нахрена оно мне вообще нужно?
Несмотря на то, что Японь якобы демилитаризована, силы
самообороны у неё есть, а это значит, что есть военные базы и всё
такое. На военных базах обычно есть дохрена боеприпасов и прилично
огнестрела, что выводит нас на мысль, что надо идти на их военные
базы и потрошить склады, потому что даже с японским огнестрелом
будет лучше, чем с нашими карамультуками...
— М-м-м, как же мне этого не хватало... — произнёс я, делая
очередной затяг. — Тут, небось, говно всякое курили... Бля...
Вскакиваю с подоконника и бегу к самому важному заведению в этой
деревне.
— Яркие вывески — верный способ привлечь внимание покупателей, —
констатировал я, увидев здание с ярко-красной вывеской, почему-то
навевающей мысли о Владимире Ильиче, а не о гастрономе.
Иду по улице, по ходу отмечая, что сугробы у домов — это
действительно замороженные тачки. Сворачиваю к гастроному и пробую
открыть его дверь. Заперто.
— А чего это я? — спрашиваю я себя.
Обхожу здание и ломаю дверь чёрного хода. Для засевшей там твари
это был настоящий сюрприз, потому что она ждала угрозы со стороны
торгового зала.
— Добрый вечер, — произношу я и хватаю тварь за шею. — Чпок.
Голова твари врезается в гипсокартонную стену, пробивает её,
после чего я впиваюсь рукой в шейный отдел позвоночника вегма и с
силой поворачиваю один из позвонков. И всё.
Прохожу на склад и вижу, что всё там приведено в негодность —
изодранно, погрызено, изъедено или обосрано. Переворачиваю коробки
и ящики в поисках единственной ценности. И нахожу её. Уцелевшим
можно считать лишь один блок японских сигарет, но и это можно
считать за счастье. Прижимаю его к сердцу, после чего помещаю в
свой рюкзак.
В торговый зал, к слову, пришлось прорываться через баррикаду из
торговых стеллажей. Владелица магазина, отгородившаяся от вегма,
лежала в торговом зале, где вскрыла себе вены — большое пятно
засохшей крови и характерные порезы на мумифицированной коже.
— Что ж вы все тут такие ранимые-то... — неодобрительно покачал
я головой. — Я бы предпочёл сдохнуть с оружием в руках, жажда
выжить толкала бы меня бороться и биться против этих тварей, какими
бы они ни были, а вы...