Очнулся я уже в глухом лесу, небрежно привязанный к дереву, а
неподалеку из земли торчал отцовский кинжал. Освободившись, я долго
плутал, чуть не был загрызен медведем и едва не сдох от голода.
Впрочем, меня вела ясная цель, я твёрдо решил во что бы ни стало
выжить и поквитаться с дрянным папашей за всё. Так что благодаря
Воле от медведя мне удалось убежать, после чего я поймал и сожрал
кролика. Сырым, разумеется, как развести огонь в лесу без огнива я
тогда не знал. Ну а когда я всё-таки вернулся домой, отец в пьяном
угаре меня на радостях чуть не прибил. Но пообещал научить всему
что знает сам. А знал он много, не просто так его уважали все
бароны и даже прозвали героем. Мда, если признаться, я даже тогда
его ещё уважал. Восхищался им. Откуда мне было знать, во что может
превратиться человек из-за вина, тоски и отчаяния?
Вот уже третий день барон пробирался по Старой Чаще, каждую ночь
то, что таилось в её центре, звало его к себе, пыталось сломить,
подмять под себя. Ланн был сильно истощён, в первую очередь
ментально. Его Воля была близка к пределу прочности, а разум готов
был сломаться. За каждым деревом и кустом ему сейчас мерещились
тени, зовущие и осуждающие. Зачем он сопротивляется? Почему не
хочет поддаться зверю внутри себя? Безмолвно они вопрошали парня,
который словно часовой механизм заставлял себя делать шаг за шагом
по прелой листве. Ланн давно перестал обращать на них внимание, он
уже и забыл откуда он идет и куда. Он помнил лишь одно, он должен
продолжать идти вперед.
В те редкие моменты, когда ему удавалось заснуть, ему снились
сны из детства. Он черпал из них злость и силы. Судорожно, до белых
костяшек сжимая рукоять трофейного меча, он продолжал свой путь.
Ближе к вечеру третьего дня, барон понял что что-то в окружающем
его мире изменилось. Нет, он так же чувствовал на себе взгляды из
теней, но сейчас они уже не были не вопрошающие. А яростные и
голодные. Накатило ощущение приближающейся угрозы, что заставило
его напрячь остатки своей Воли чтобы попытаться прояснить разум.
Его глаза вспыхнули, когда он встряхнул головой и огляделся вокруг.
То, что прежде ему казалось тенями, сейчас обрело очертания.
Держась на границе зрения, ловко скрываясь во тьме, вокруг барона
кружилось шесть едва различимых фигур.